Владимир Рыбин: Интрига

- Что это вы себе позволяете?! - сказала строго, в точности таким же тоном, каким эти самые слова только что произносила Зоя Марковна.

- Здесь... все мое!

- Ваше у вас дома. Здесь вашего ничего нет. Кроме губной помады. Она достала из ящика и положила на стол желтый тюбик. - Когда у меня будут вопросы, я вас позову. А пока отойдите.

- Да что это такое?! Что это такое?! Я буду жаловаться! - запричитала Зоя Марковна и вдруг, сорвавшись с места, промчалась через приемную так, что закачались от ветра занавески на окнах, громко хлопнула дверь.

- Принимайте дела, - сказал начальник отдела кадров новой секретарше и тоже вышел.

Секретарша перекладывала бумаги на столе и, казалось, совсем не замечала нашего присутствия.

- Егор Иваныч пришел, - сказал я шепотом.

- Знаю, - спокойно отозвалась Валя.

- Он вроде и не болен вовсе.

- Не болен, я знаю.

- Что вы знаете? - недоуменно спросил я.

- Да все.

- Все?!

- Все, - улыбнулась она, и у меня защемило сердце, так она, улыбаясь, походила на мою покойную Валю. Или это мне только казалось? Ведь столько лет прошло.

- Вы прямо провидица.

Она пожала плечами.

- Да нет, я просто с самого начала все знала.

- С какого... начала?

- Успокойтесь, к вашей записке я не имела никакого отношения. О ней вы первый мне сказали. А вот когда увидела на столе у Зои Марковны злополучный листок...

- Вы тоже мне первому о нем сказали.

- Нет, не первому. Вы, получив записку, почему-то начали свое "расследование" с конца. Нагромоздили подозрений, помчались в Ялту, то есть вели себя точно так, как и рассчитывала Зоя Марковна или кто там за ней стоял...

- Это я уж понял. А что бы вы на моем месте сделали?

- Я бы показала записку тому, кому ее в первую очередь следовало показать, - Егору Ивановичу.

- Но что бы он подумал?!.

- Вы решили пощадить его и только все запутали. Поймите же, правда, какой бы она ни казалась суровой, только правда и открытость способны защитить от интриг. Интриганы как раз и рассчитывают на то, что человек начнет стесняться наветов и угроз, замкнется и никому ничего не скажет. Где недоговоренность, неясность, там раздолье интриганам. Я, когда увидела тот листок, сразу пошла к Егору Ивановичу. И он все понял. И когда получил фотографии, уже ничему не удивился...

- Как не удивился? А инфаркт?!.

- Не было инфаркта. Сердце, верно, пошаливало, но какое больное сердце выдержит такую жару? Врач настаивал лечь на эти дни в больницу, и Егор Иваныч еще до фотографий собирался лечь.

- Зачем тогда жену вызвал? - Я все не мог смириться с мыслью, что случившееся не трагично.

- Да не вызывал он ее. Она позвонила, он сказал, что собирается лечь в больницу, вот она и прилетела.

- Но ведь она же сама мне сказала - инфаркт.

- А что она могла сказать? Примчалась домой, а тут "скорая помощь", а на столе эти фотографии. Что она могла подумать, зная, что у Егора Иваныча было уже два инфаркта... А Егор Иваныч еще накануне мне сказал, что ляжет в больницу. Заодно, говорит, погляжу, как поведет себя секретарша...

- Это вы! - сказал я уверенно. - Вы все так рассчитали, больше некому.

- Почему я?

- У вас ум Шерлока Холмса.

- Ну, вы скажете! - засмеялась Валя. - Это мы вместе с Егором Ивановичем придумали. Хотели вывести интриганов на чистую воду.

- Что же вы Аню-то, Анну Петровну не успокоили?

- Еще вчера вечером все ей рассказала. И этой ночью целый час втолковывала. А утром поехала в больницу к Егору Ивановичу. Тот как узнал, что дети приехали, - сразу на выписку. Сказал: надо гнать интриганку, пока она детям чего-нибудь не наговорила. Врач отпустил, поскольку жара сегодня не как вчера...

- Ну! - развел я руками. - Голова у вас!.. Аж страшно. - И вдруг спохватился: - А вот когда мы с вами впервые увиделись, вы уже догадывались, что к чему?

- Смутно.

- Что ж вы мне тогда не рассказали?!

- Я ведь не знала, что они затевают. А потом... я растерялась.

- Вы? Растерялись?

Она покраснела.

- Ну конечно, разве я могу растеряться. Я же для вас Шерлок Холмс и только.

Сказала она это насмешливо, с чуть уловимой обидой. Я молчал. Я не мог ничего сказать. Хотя прямо-таки крикнуть хотелось: "Не только!.."