Владимир Рыбин: Супер

Все так же, не оборачиваясь, он кинул через плечо плоскую черную коробочку, она упала на кучу веток возле ног Карла.

- Я не знаю... что значит развести костер.

Тогда супер обернулся, удивленно воззрился на людей.

- Пусть она этим займется...

- Я не могу, - пробормотала Зильке.

Ворча что-то себе под нос, супер быстро сложил пирамидкой сырые ветки, насовал под них какой-то трухи, щелкнул зажигалкой, и вся эта куча вдруг окуталась белым дымом, сквозь который все чаще начали пробиваться розовые стрелки огня. Живого, открытого огня, какого ни разу не приходилось видеть ни Зильке, ни Карлу.

- Грейтесь пока, я скоро приду.

- Не уходи! - закричала Зильке. - Я зверя боюсь.

- Какого зверя?

- Большого, с рогами...

- Так это корова. - Супер засмеялся, несказанно удивив Карла.

Никогда он не видел, чтобы роботы смеялись.

- Она на нас напала. Если бы не Карл...

- Корова напала?!

- Прямо кинулась.

- Она недоеная, вот к людям и тянется, Я не успел подоить, с вами провозился.

- Все равно страшно...

- Бедные вы, бедные, - сочувственно закивал супер. - Ничего вы не можете.

И снова Карл удивился, до какой степени могут перерождаться роботы, даже суперы, оторванные от своих обязанностей. Не понимают, что для этого и создаются роботы, чтобы брать на себя всю работу, предоставив людям возможность свободно размышлять, мечтать, наслаждаться радостями жизни. Человеку - человеческое, роботу роботово.

Супер ушел, пообещав принести что-нибудь поесть, а Карл опасливо подсел к костру, почувствовал тепло, какое-то незнакомое, проникающее, словно живое. Привыкший настороженно относиться к выходам всякой энергии, здесь он почему-то потянулся руками к костру. Словно вместе с тепловой энергией от костра исходило еще что-то, заставляющее проникаться к нему доверием. Тепло укутывало его, баюкало в мягких добрых ладонях, погружало в дремоту...

Очнулся он от каких-то необычных звуков. Рядом что-то коротко мирно посвистывало. "Что это такое?" - подумал он сквозь дремоту. Просыпаться не хотелось. Странное, никогда прежде не испытанное успокоение приносили эти звуки. Словно он слышал их когда-то давным-давно. И знал, совершенно был уверен, что, пока звучат эти короткие посвисты, ничего плохого произойти не может.

- А вы красивая, - услышал он голос супера. И вслед, сразу же, незнакомо радостный смех Зильке.

Короткие посвисты исчезли, и Карл приоткрыл глаза. Первое, что увидел, - большие загнутые рога коровы. Супер и Зильке сидели на корточках под ее толстым боком.

- Пей, - сказал супер. - Молоко вкусное.

Зильке снова тонко, будто притворно, засмеялась, и Карл поразился ее поведению: сколько он говорил ей ласковых слов, а она всегда была резка и капризна. И вдруг перед роботом...

- А почему на тебе комбинезон робота? - спросила Зильке, чмокая от удовольствия. Карлу тоже захотелось пить, но он не пошевелился, притворился спящим: интересно было узнать, что еще выкинет эта глупая девчонка.

- Очень он крепкий, комбинезон, хорош для леса, не рвется.

- А почему тебя так называют - супер?

- Отец назвал. Раз, говорит, мы живем в лесу, значит, должны уметь делать все, как суперроботы.

- А почему вы живете в лесу? Здесь же все приходится делать самим.

- Именно потому и живем. Ты об умельцах слыхала?

- О роботах?

- Нет, о людях. Нельзя же все перекладывать на роботов. Умельцы считают, что человек станет хуже, если за него все будут делать роботы. И они создали своего рода заповедные зоны, где люди все делают сами...

- Они что же, совсем не пользуются машинами?

- Пользуются, но лишь в тех случаях, когда без помощи машин не обойтись. Когда машины помогают, а не заменяют. Чувствуешь разницу? Там, в городах, люди стремятся как можно больше работы переложить на роботов. Умельцы стараются все делать сами...

- Ты - умелец? - перебила его Зильке.

- Я многого еще не умею.

- Какой ты умный! - тихо сказала Зильке.

Они замолчали, словно прислушиваясь к сочному цвиканью молока. Корова перестала смачно жевать, и ветер словно бы замер в вершинах деревьев. Карл ждал затаив дыхание. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как лежать неподвижно, ничем не выдавая себя, и ждать, ждать, когда Зильке опомнится...