Владимир Рыбин - Жемчужное зерно

- Вот она какая, твоя липучка! - восторженно сказал он, когда Федор подошел к нему. - Она в самом деле липкая?

- Можно потрогать. Разумеется, там, где она пассивная.

- Это где же?

- В лаборатории. В бассейнах мы вводим подкормку-катализатор, и агрессивность микробов возрастает тысячекратно.

- Это что же, обычные микробы? - В его голосе слышалось разочарование.

- Не совсем обычные. Даже совсем необычные. Это специально выведенные штаммы.

- Зачем же их сделали агрессивными?

- Они просто активны, и это их главное достоинство. Микробы липучки размножаются и растут в миллионы раз стремительнее любых других. Для роста нужна энергия, и они берут ее от солнца, утилизируя почти всю. И столь же быстро погибают, оседая на дне бассейнов коричнево-фиолетовой жижей, похожей на мазут не только по цвету, но и по калорийности.

- А зимой?

- Зимой мы выбираем концентрат, отправляем в специальные реакторные установки и получаем ту энергию, которую липучка накопила за лето. Она лишь посредник. Посчитай: в солнечные дни каждый квадратный метр бассейнов концентрирует до десяти киловатт-часов в пересчете на электроэнергию. Общая площадь этих "плантаций искусственного горючего" - тридцать квадратных километров. Наша годовая энергетическая выработка - почти сто миллиардов киловатт-часов.

- Прилично!

- Прилично, - удовлетворенно подтвердил Федор.

- А эта ваша... "зверюга" не вырвется из-под контроля?

- Не вырвется. К тому же без подкормки-катализатора она обычный микроорганизм.

- А если она научится обходиться без вашего катализатора? А если вырвется в моря, выползет на сушу?!

- О чем это вы? - спросила Тоня, неожиданно подойдя сзади, и оба они вздрогнули.

- Андрею липучка не нравится...

- Ужас! - тотчас откликнулась Тоня. - Кошмар из фантастического романа.

- Древнее предубеждение! - рассердился Федор. - Во все века ассенизаторов презирали, а обходиться без них не могли.

- При чем тут ассенизаторы?

- При том, милый! - многозначительно сказала Тоня, искоса взглянув на Федора.

- При том, - сердито подтвердил он. - Вот это что, по-твоему? - Федор потер ногой выпуклость, протянувшуюся вдоль сетки. - Это канализационная труба. Липучка пожирает все, что имеет отношение к органике. И превращает в массу, способную гореть. К тому же в процессе жизнедеятельности выделяет большое количество кислорода. Чувствуешь, как дышится?

- Действительно! - Андрей, кажется, только теперь пересилил себя и вздохнул полной грудью. И задышал, удовлетворенно улыбаясь.

- Ребята! - взмолилась Тоня. - Плюньте вы на эту противную слизь. Давайте лучше подарок посмотрим. Я этот кристалл с собой захватила. В термостате.

Улыбаясь, они повернулись к ней, наклонились над белой массивной коробкой термостата. И тут услышали глухой утробный вздох и почувствовали, как дрогнула земля под ногами.

Какое-то время Федор с ужасом смотрел, как обламывался стеклобетон дамбы, ошметками проваливался в черную разверзшуюся яму, из которой выпирали, лезли друг на друга тугие пузыри. Потом кинулся к приборной коробке, закричал так, словно его могли не услышать:

- Прорыв на сорок четвертом! Поднять все аварийные машины! Все до одной!..

И снова подбежал к краю провалившейся дороги. Фиолетовая жижа тяжелым валом шла через проран, сползала к морю и растекалась тонкой пленкой, не добежав до воды. Липучка в бассейне и в проране вела себя как-то странно: огромными парусами вспухали радужные пузыри, лопались с надрывным стоном, обдавая лицо ледяным дыханием.

Проран все расширялся, словно липучка съедала саму землю. Федор с отчаянием посмотрел вдоль берега, откуда должна была появиться эскадрилья аварийных вертолетов, но небо было чистым, густело вечерней синевой. И тогда он решился. Разбежавшись, прыгнул через пузыри к катеру, стоявшему по ту сторону провала. Почувствовал в последний момент, как большая пластина стеклобетона рухнула от толчка. Уже в воздухе догнал его отчаянный крик:

- Фе-едя-а!..

И обожгла мгновенная тоска. Он упал на живот, проехал по инерции. Вскочив, бросился к катеру, поднял его над прораном и... выключил двигатели.

- Федя-а! - В голосе жены был никогда не слышанный им ужас.

Катер рухнул в фиолетовую жижу, резко накренившись, стал тонуть. Федора обожгло холодом близкой липучки, но он успел выскочить на край прорана. И все же липучка облепила его ногу, потянула назад. Ногти скользили по гладкому стеклобетону. Федор чувствовал, что еще мгновение и он сползет в густое хищное месиво. И тогда все. Утонет, как в трясине, и уже через несколько минут от него не останется ничего.