Генри Каттнер - Земные врата

— Полагаю, что так, — согласился я, изумленно глядя на Кориовла.

После того, что я пережил, я, конечно, больше не сомневался в реальности Малеско, а благодаря обретению родственника, почувствовал, что этот мир стал мне значительно ближе, чем можно было предполагать. Это было все равно что найти двоюродных братьев в Стране Чудес или в Зазеркалье. Кориовл не отрывал от меня удивленных глаз.

— Надо же! — бормотал он, изучая мое лицо. — Нет, вы только подумайте! Кузен из Рая!

— Послушайте, — решительно сказал я. — Давайте сразу разберемся с этим вопросом. Кто внушил вам, что Нью-Йорк — это Рай? Более нелепое сравнение трудно себе представить. Уж поверьте мне, я лучше знаю!

Кориовл лукаво усмехнулся и посмотрел на закрытую дверь.

— Я тоже знаю. Но если кто-нибудь еще услышит подобные речи, то вы лишитесь головы раньше, чем успеете договорить. Иерарх, знаете ли, не поощряет ереси.

Я откинулся на кушетку, поправил свое голубое полотенце и скрестил ноги.

— Ничего я не знаю. Я отвечу на все ваши вопросы, но прежде всего я хочу есть. У меня хватит денег на ужин?

Я протянул ему полную горсть монет, которые мне одолжил Дио. Кориовл улыбнулся и, не поднимаясь, нажал на кнопку в стене.

— Здесь закуски предусмотрены входной платой, — сказал он. — Я тоже хотел бы кое-что выяснить. Где, например, вы взяли эти монеты и, прежде всего, как вы нашли дорогу сюда. Я должен вас предупредить, что… — Пристальный взгляд его бледно-голубых глаз стал довольно холоден. — Я не могу полностью доверять вашим словам, хотя думаю, вы говорите правду. Но у вас нет доказательств. Вы меня одурачили в парной и заставили проговориться. Я сказал достаточно много, чтобы быть за это повешенным, окажись вы шпионом. Мне остается только верить, что вы им не являетесь. Давайте исходить из предположения, что мы доверяем друг другу.

— С этого и нужно было начинать, — пробурчал я. — Возможно, мне удастся найти факт, который убедит вас. Конечно, я понимаю ваше беспокойство. Однако самое убедительное доказательство, которое я могу со своей стороны привести, — это знание языка.

— Да, меня, признаться, это озадачило. Но…

Раздался легкий стук в дверь, и Кориовл бросил на меня настороженный взгляд.

— Откройте, — сказал он.

— Я не знаю, как отпирается замок.

Он потянулся, сдвинул дверную ручку в сторону и снова опустился на кушетку. Я открыл дверь и в комнату хлынул туман. В проеме двери стоял мужчина в розовых шортах, а рядом с ним — трехъярусная тележка.

— Вы звонили? Закуски, сэр, — сказал он.

— Благодарю, — ответил я, принимая от него поднос.

Кориовл тихо закрыл дверь и снова запер на замок.

Нам принесли корзинку с булочками, очень похожими на те, к которым я привык; блюдо вареных яиц, отличавшихся от земных лишь голубоватым узором на скорлупе. Кроме того, нам достался горшок с сыром, горшок дымящейся жидкости (по запаху — чай) и большая чаша с каким-то остро пахнущим крошевом.

Кроме того, на блюде красовались яблоки, персики, несколько гроздьев ярко-красного винограда и множество неизвестных мне фруктов. Подбор продуктов не совсем соответствовал тому, что я заказал бы в ресторане, но выглядело все вполне съедобно, а голод не тетка.

Мы дружно принялись жевать, время от времени бросая друг на друга настороженные взгляды с противоположных кушеток и продолжая нашу беседу.

Скоро я выяснил, при каких обстоятельствах Нью-Йорк можно считать Раем.

Раньше Малеско представлялся мне чем-то вроде Граустарка, Руритании, страны Оз или Утопий Платона, Аристотеля и сэра Томаса Мора. Я полагал, что и он, и все эти миры существуют только в человеческом воображении, но теперь усомнился в этом.

Возможно, каждый из них так же реален, как и Малеско, в свете того, что Кориовл называл «mundi mutabili». Он ссылался на ту же теорию под названием «orbis incon stans» и «probabilitas universitas — rerums».

Но в случае с Малеско — это не теория, а факт. Я достаточно читал о теориях альтернативного будущего, чтобы понимать Кориовла без особого труда, хотя он несколько переоценивал мои знания по этому предмету. Время от времени мне приходилось его останавливать, чтобы получить более подробное объяснение по тому или иному вопросу.

Оказывается, раскол между Землей и Малеско произошел во времена правления Клавдия в Риме, в первом веке нашей эры. В годы правления Калигулы Малеско еще не было. Как мир он не существовал. У нас было общее прошлое. После смерти Калигулы произошло нечто такое, в результате чего Малеско откололся от Земли. Вместо Клавдия здесь на римский трон взошел Руфус Агрикола. После него Римом правили люди с незнакомыми мне именами вплоть до тех пор, пока тот не пал в результате их неумелой политики и нашествия варваров.