Кир Булычев - Возвращение из Трапезунда

Начали собирать на стол и провожать старый год: Ахмету надо было выезжать на фронт, а Ниночка сразу сказала, что до полуночи не останется — она так поздно не ложится.

Пирог получился румяный, а Лидочка говорила, что, если бы были дрожжи, он бы получился лучше. От тети Маруси остались высокие бокалы для шампанского.

Андрей увидел прижавшееся к окну человеческое лицо — как светлый круг на черном квадрате.

— Там кто-то есть! — крикнула Нина, проследившая за взглядом Андрея.

Ахмет кинулся в угол, почему-то схватил саблю. Но сабля ему не понадобилась. Андрей распахнул дверь и увидел, что на улице стоит замерзший, переодетый в мастерового, но в остальном живой и здоровый Коля Беккер.

Больше всех обрадовалась, конечно, Нина, которая упала в обморок, и ее пришлось отпаивать водой.

— А я приехал домой, — сказал Коля, — приехал, а заперто. Вышел в переулок. Вижу, свет горит. Я к вам, гляжу и глазам не верю: все вместе! И Нина, и Андрюха, и прекрасная Лидия! И даже Ахмет, который уже стал генералом.

— А ты, я вижу, генералом не стал, — сказал Ахмет.

— Нет, не стал, — признался Коля. — Мне все надоело. Хватит. Я дезертир, и если хотите — выдавайте меня властям.

— Власть здесь я, — сказал Ахмет, — так что я тебя прощаю. Но если ты к нам надолго, то могу мобилизовать тебя в армию свободного Крыма. У нас много русских офицеров.

— Ахмет, не так сразу, — сказал Коля, усаживаясь за стол. — Может быть, и придется с тобой вместе воевать. А ты кто будешь?

— Ты видишь перед собой, мон женераль, — сказал Ахмет, — заместителя полковника Макухина, командира отдельного Джанкойского железнодорожного отряда капитана Керимова. Удовлетворен?

— Завидую, — сказал Коля. — Я так и не дослужился до таких чинов.

— У нас в армии дослужишься. Во времена революции легче всего стать генералом.

— Если правильно выберешь сторону, — сказал Коля.

Лидочка передала ему кусок пирога, и он впился в него белыми ровными зубами.

— Я жутко голодный, — сказал он, — с утра ни маковой росинки.

— Из Феодосии? — спросил Ахмет.

— Оттуда.

— Не боишься?

— Господа, товарищи и просто граждане, — сказал Андрей. — Вы не представляете, как я счастлив, что вы собрались здесь в такую ночь. Я и не мечтал, что увижу здесь всех моих друзей.

Потом Коля вытащил плоскую немецкую фляжку со спиртом, дамы пили вино, но еды было мало. Нина смотрела на брата и все время плакала — Коля даже морщился и сказал наконец:

— Растаешь, сестра!

Потом Андрея уговорили рассказать, как он спасся в Севастополе. И он рассказал всю правду, кроме конца. Он сказал, что в темноте убежал и скрылся. Рассказал он и об удивительной истории с Елисеем Мучеником, который предложил поменяться именами, чтобы спасти Андрея, а спасся в результате сам.

— Боюсь, он знал заранее, что Берестов будет спасен, а его должны расстрелять, — сказал молчавший до того Теодор.

— Вряд ли, — сказал Андрей, — он же торговый агент. И я рад, если он спасся.

— Он не торговый агент, — вдруг сказал Коля. — Он приезжал к нам. Он известный политик, эмиссар меньшевиков.

— Не может быть! — ахнула Лидочка. — Неужели он был так коварен?

— Почему коварен? — сказал Ахмет. — Он купил себе жизнь, а взамен отдал чужую. Хорошая коммерческая сделка.

Андрей смотрел на Колю. Неужели он ничего не знает о втором Берестове? После разговора с Баренцем Андрей почти уверился в том, что именно его гимназический приятель и сосед, полагая, видно, что сам Берестов сгинул, взял себе его имя. И то, что было бы немыслимым в мирное время, в бессмысленной суматохе революции могло сойти, по крайней мере на время, и избавить Колю, к примеру, от немецкой фамилии… Но не мог же Коля надеяться, что его обман не будет в конце концов открыт? Вот полковник Баренц навел справки, вот и сам Андрей уже подозревает Колю. И он сейчас спросит Колю: «Послушай, мне сказали, что ты выступаешь в Севастополе под именем Берестова?» И Коля тогда смешается, покраснеет и вынужден будет признаться.

Андрей понял, что не посмеет задать Коле такой вопрос. Его труднее задать, чем ответить на него. Ну как ты спросишь у старого приятеля: «Ты меня обокрал?» Нет, это немыслимо! А вдруг Андрей ошибается и нанесет Коле несправедливое оскорбление?

Андрей стоял, опустив глаза, и как сквозь шум водопада слышал продолжение разговора.

— Этот полковник Баренц говорил Андрею, — произнесла Лидочка, — что Берестов приближен к Колчаку. И матросы его ненавидят.