Глеб Голубев - По следам ветра

На столе разложили морскую карту, и Василий Павлович с капитаном начали совещаться.

— Мы стоим вот здесь, — пометил капитан на карте красным карандашом. — Весь этот район осмотрен. Дальше глубина увеличивается. А что, если нам продвинуться сюда и осмотреть склон банки?

— Но ведь осколок мы подняли с глубины восемнадцати метров, — задумчиво сказал профессор. — Какой же смысл лезть на большую глубину?

— Мы тут доставали такие горшки и с глубины тридцати метров.

Горшками наш бравый капитан непочтительно называл амфоры!

— Что же, здесь не один, а несколько кораблей утонуло? — пожал плечами Кратов.

— Вряд ли, но даже обломки одного корабля могли оказаться на разной глубине, — капитан острым кончиком карандаша водил по тонким линиям, обозначавшим на карте перепады глубин. — Корабль, если он тут затонул, видимо, наскочил на банку. Это сейчас она ограждена вехами, а тысячи лет назад, тут, конечно, плавали наугад, вслепую. Склоны банки довольно крутые. Видите, как быстро возрастают глубины? Обломки судна должны были, конечно, постепенно падать с уступа на уступ, и теперь их надо искать у подножия банки, где-нибудь вот здесь.

— Пожалуй, резонно, — сказал после долгого раздумья Василий Павлович и посмотрел на капитана. Тот молча кивнул и стал выбираться из-за стола.

— Сейчас перейдем на новое место. Только без меня не включайте. Я все растолкую помощнику и сразу вернусь.

Видно, его здорово захватили картины подводного мира. Я бы не удивился, если бы наш капитан пожелал принять участие в следующем погружении с аквалангом, хотя он, пожалуй, и староват уже для этого.

Заработала машина. Властный голос вахтенного потребовал на палубу всех матросов. В кают-компании стало попросторнее.

Капитан вернулся быстро и снова занял свое место напротив экрана. Переговорные трубки с мостика и из машинного отделения проведены и в кают-компанию, так что он мог отдавать распоряжения прямо отсюда.

Снова засветился экран. Опять замелькали на нем рыбешки и медузы. Но мы уже не обращали на них внимания. Все ждали, когда же появится дно.

И вот оно выплывает из сумрачной глубины, постепенно заполняя весь экран.

— Лево руля, — сказал негромко капитан в переговорную трубку, словно опасаясь вспугнуть очарование этой картины.

Дно на экране телевизора начало медленно поворачиваться, повинуясь команде.

— Так держать. Малый вперед, самый малый…

Снова полная иллюзия, будто это мы все, погрузившись в воду, плывем над самым дном, обшаривая глазами каждый бугорок и кустик водорослей. И вдруг дно куда-то исчезло, провалилось. Обрыв!

— Стоп машина! — торопливо вскрикнул капитан. Костя склонился над пультом управления, колдуя с бесчисленными рукоятками, чтобы приемная камера там, на глубине, повернулась объективом к склону обрыва. Кто-то подсвечивал ему карманным фонариком.

Камера повернулась, и мы увидели на экране скалистую неровную стену обрыва. Местами за нее каким-то чудом цеплялись водоросли.

— Спускайте, — дрогнувшим голосом сказал Кратов. Камера, покачиваясь, поползла вниз вдоль отвесной стены.

Изображение на экране было черно-белым, поэтому перемены в цвете от глубины погружения не ощущались. Только все меньше и меньше росло водорослей да реже мелькали рыбешки. И постепенно темнее становилось изображение: лампам все труднее было пробивать сгущающуюся подводную тьму. Но вдруг экран заметно посветлел.

— Сейчас будет дно, — громко сказал Аристов. Он никогда не упустит случая щегольнуть своими знаниями подводных глубин.

В самом деле: посветление говорило о близости дна, отражавшего рассеянный в воде свет солнца. Костя осторожно повернул камеру, и мы увидели небольшой кусочек морского дна, площадью, наверное, в десять квадратных метров, не больше. Дальше все пряталось в темноте. Наши глаза быстро обшарили все, что умещалось на этом маленьком участке, освещенном мощными прожекторами: два обломка скалы, торчавшие из песка, одинокая актиния, лениво колыхавшая щупальцами, и небольшой песчаный бугорок.

…Он сразу привлек мое внимание своей странной продолговатой формой. Что там под песком? Обломок скалы? Или амфора? Во всяком случае, бугорок явно что-то таил в себе, иначе море давно бы сровняло его с песчаной поверхностью дна. У меня прямо зачесались руки.

Бугорок привлек не только мое внимание; Миша Аристов вскочил и, нарушая благоговейную тишину, торопливо сказал:

— Надо немедленно проверить, что там. Василий Павлович, разрешите мне нырнуть!