Клиффорд Саймак - Способ перемещения

Одно из зданий стояло чуть в стороне, там, где расширялась улица. К его массивным дверям вел просторный пандус. Туда и направились лошадки. Они преодолели подъем и вбежали в здание.

Мы очутились в просторной комнате. На одной из стен неярко светились огромные прямоугольные экраны. И тут я заметил гнома — маленькое, горбатое, похожее на человека существо. Гном возился с каким-то диском рядом с экраном.

— Капитан, посмотрите! — закричала Сара. Она могла бы и не кричать — я видел не хуже ее. На экране неотчетливо возникла картина — некий пейзаж. Казалось, картина проступила со дна кристально чистого моря, и ее яркие краски были скрыты под толщей воды, а очертания расплывались в легкой ряби на морской поверхности.

Красная земля на экране сливалась с лиловым небом; на горизонте над редкими темно-красными холмами бушевала буря, а на переднем плане ядовито желтели цветы. Я попытался сопоставить увиденное с известными мне планетами, но картина сменилась другой. Теперь нам открылись джунгли: утопающий в зелени мир, испещренный пронзительно яркими пятнами — наверное, тропическими цветами. Но за этой пышной растительностью таилось что-то враждебное.

И тут же картина растаяла, а на месте леса оказалась желтая пустыня, освещенная луной и мерцающими звездами. Лунный свет серебром отражался в небе и, преломляясь, падал на песчаные дюны, превращая их в пенящиеся волны.

Пустыня не исчезла подобно другим картинам, наоборот, наступала на нас, словно желала поглотить.

Доббин бешено рванулся вперед. Я сделал отчаянную попытку удержаться и протянул руку к седлу, но не успел и кувырком слетел с лошади.

Удар пришелся на плечо — я проехал по песку и, наконец, остановился. Перехватило дыхание, я с трудом встал. Мы оказались в той самой пустыне, которая виднелась на светящемся экране.

Сара возилась в песке недалеко от меня. Неподалеку копошился монах Тэкк. Рядом с ним ползал на четвереньках Джордж. Он скулил, как щенок, которого ночью выпихнули за дверь на улицу.

Вокруг нас простиралась пустыня, и не было ни травинки, ни капли воды, только белый свет огромной луны да мерцание звезд, разбросанных по безоблачному небу и похожих на лампочки.

— Он исчез! — хныкал Джордж, все еще стоя на четвереньках. — Я больше не слышу его! Я потерял своего друга!

Друг Джорджа был не единственной потерей. Пропал город да и сама планета, на которой был город. Мы оказались совсем в другом мире.

Мне не следовало браться за это дело, — сказал я себе. Я и раньше отдавал себе в этом отчет. Я не верил в успех с самого начала. А ведь удача всегда только с тем, кто верит в нее. Если уж взялся за дело — нельзя сомневаться в успехе.

«Хотя, — вспомнил я, — у меня не было выбора». Я был обречен с того момента, когда в первый раз увидел на Земле великолепный корабль Сары Фостер.

Я возвратился на Землю тайно. Впрочем, «возвратился» — не совсем правильно. До сих пор я никогда не бывал на этой планете. Но именно на Земле я хранил деньги, и к тому же Земля была единственным местом, где я не чувствовал за собой слежки. И дело не в том, что я нарушил закон или пытался обмануть партнеров. Просто вышло так, что многие из тех, кто был когда-то связан со мной, в конце концов разорились до нитки и теперь жаждали встречи. Они непременно добились бы своего, не попади я на Землю, где действовал Закон неприкосновенности личности.

Корабль, на котором я летел, помог мне сбить преследователей с толку. Машина едва избежала участи быть похороненной на кладбище кораблей, хотя место ей было именно там. Залатанный, наспех отремонтированный корабль больше был мне не нужен. Единственное, что от него требовалось, — доставить меня на Землю. Мой корабль — груда металлолома — не оставлял энергетического следа. Конечно, это была безумная попытка, и на самом деле катер мог просто развалиться на куски. Но я уже пережил множество межпланетных гонок с преследованием, и мне было наплевать, что выйдет на этот раз.

Когда я все-таки приземлился, корабль являл самое жалкое зрелище, которое только можно представить.

Недалеко от места посадки я увидел прекраснейшую из космических машин. Изяществом она напоминала яхту, и в то же время в ней чувствовалась мощь. Конечно, я не мог знать, что у нее за «начинка». Но каждый корабль говорит сам за себя. Стоя перед ним, я чувствовал, как у меня чешутся руки сесть за пульт.

Я думаю, что желание поднять корабль в небо было столь острым потому, что я прекрасно понимал: мне больше не вернуться в космос. Мне предстоит провести остаток жизни на Земле. Как только я оставлю ее, меня сцапают.