Юрий Сафронов - Внуки наших внуков

Уже через несколько минут полета стали видны первые следы падения метеоритов. Пихты, лиственницы, кедры, сосны, поваленные друг на друга, образовали непроходимый бурелом. Взрывная волна вырвала их из земли вместе с ветвистыми корнями, которые, как растопыренные пальцы рук, тянулись вверх, четко выделяясь на темном фоне земли. Вскоре перед нами предстало еще более ужасное зрелище. Поваленный лес был обожжен. Стволы деревьев напоминали обугленные головешки, только что вынутые из огромного костра.

Мы приближались к месту падения метеоритов. Здесь остались только зола и угли: все было сметено взрывом чудовищной силы. Только самая мощная водородная бомба могла бы причинить такие разрушения. Под нами бежала назад голая, покрытая оплавленной коркой земля.

Наконец мы увидели огромный, диаметром более двух километров, кратер, образовавшийся от взрыва болида. Земля окаймляла кратер высоким валом. Воронка была так глубока, что в ней, пожалуй, свободно уместилось бы высотное здание Московского университета. На дне воронки уже начали скапливаться грунтовые воды.

Мы повисли невысоко над землей.

Не вылезая из вертолета, я измерил дозиметром уровень радиоактивного излучения. Дозиметр показывал ноль. Вредных излучений не было. Можно было спускаться на землю.

Мы распределили обязанности. Илья Петрович остался с одной группой искать осколки в воронке, а я с двумя геодезистами отправился обмерять воронку.

Илья Петрович не по годам бодро бегал по скату воронки, отыскивая миноискателем железные осколки.

- Нашли что-нибудь? - спросил я его спустя полчаса.

Он достал из кармана платок и вытер потный лоб.

- Пока ничего нет.

Люди разбрелись по всей воронке в поисках осколков.

- Илья Петрович! Илья Петрович! Идите скорее сюда! - вдруг еле слышно донеслось до нас из глубины кратера.

- Нашли?

Порыв ветра заглушил ответ.

- Придется идти. А вы шагайте к месту наибольшего выброса породы на северо-восток. Там, видимо, можно скорее найти осколки. У вас рука легкая, попробуйте...

Он быстро пошел по наклонному скату воронки туда, где стояла группа людей. Идти по наклонной плоскости ему было явно неудобно. Он старательно ставил наискось ступня ног, чтобы не соскользнуть вниз к центру воронки. Я не удержался и крикнул ему вслед:

- Илья Петрович! - Он обернулся. - Вы знаете, что сказал бы вам Козьма Прутков?

- Нет, не знаю. А что бы он мог сказать?

- "Не ходи по косогору - сапоги стопчешь!" Поднимайтесь наверх и идите по ровному месту.

Он улыбнулся, поднялся из воронки, помахал мне приветливо рукой и быстро зашагал прочь.

Я стоял на краю воронки и старался представить себе, как произошел взрыв.

...С большой скоростью огромный болид врезался в землю и, мгновенно превратившись в клубок газа, внутри которого развились необычайно высокое давление и температура, разорвался, словно колоссальная бомба, сметая и сжигая все на своем пути. Если действительно все именно так и произошло, то нечего было надеяться найти хотя бы микроскопический кусочек метеорита в этой воронке. Если все же от метеорита остались осколки, то взрывом их должно было разбросать на многие километры вокруг...

Замечательная мысль мелькнула вдруг у меня. Второй болид! Он летел вслед за первым на северо-восток. Первый болид врезался в землю и взорвался. А второй? Он ведь в тот момент был еще в воздухе, и по нему с чудовищной силой ударила встречная взрывная волна от первого болида. От этого удара второй болид должен был разлететься на тысячи мелких осколков, которые, изменив направление своего полета, были отброшены назад, на юго-запад. Назад! Не на северо-восток, а на юго-запад!

Я решил тут же проверить себя и зашагал на юго-запад, внимательно глядя себе под ноги.

Отличить осколки метеорита от простых камней несложно. Осколок должен иметь особый цвет или обладать магнитными свойствами, если он железный; поверхность его часто бывает покрыта небольшими язвочками-регмаглиптами, образующимися от неравномерного нагревания метеорита.

Я помнил все эти приметы и, заметив какой-нибудь камень, не похожий на те, что лежали вокруг, осматривал его, подносил к нему магнит, придирчиво отыскивал язвочки ожогов и... чаще всего выбрасывал. Только некоторые, наиболее подозрительные камни, я складывал в полевую сумку. Когда я прошел несколько километров, ремень сумки так натер мне плечо, что я решил сделать привал и уселся на ствол поваленной пихты. Высыпав камни из сумки, я понял, что зря протащил их на себе несколько километров: ни один из них не был метеоритом.