Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых

— Матери не нравится то, что вы — Эндер.

— Знаю.

— Но она все равно любит вас.

— Знаю.

— А Ким — это действительно занятно, но после того, как он узнал, что вы — Эндер, он стал лучше к вам относиться.

— Это оттого, что он — крестоносец, а я завоевал дурную репутацию, выиграв крестовый поход.

— И меня, — сказал Ольгадо.

— Да, и тебя, — отозвался Эндер.

— Вы убили народу больше, чем кто-либо в истории человечества.

— Будь лучшим во всем, что делаешь — так всегда говорила мне моя мать.

— Но когда вы Говорили за отца, вы заставили меня жалеть о нем. Вы заставляете людей полюбить и простить друг друга. Как же вы могли убить миллионы, совершив Ксеноцид?

— Я думал, что играю в игру. Я не знал, что это происходило в действительности. Но это не оправдание, Ольгадо. Если бы я знал, что бой происходил в действительности, я бы сделал то же самое. Мы думали, что они хотят убить нас. Мы ошибались, но у нас не было возможности понять это, — Эндер покачал головой. — Я знал другое. Я знал, что собой представляет наш враг. Поэтому я и победил ее, Королеву, я знал ее настолько хорошо, что полюбил ее, или, может быть, — я так любил ее, что смог понять. Я больше не хотел сражаться с ней. Я хотел покончить с этим. Я хотел вернуться домой. Поэтому я взорвал ее планету.

— А сегодня мы нашли место, где она сможет возродиться к жизни, — Ольгадо был очень серьезен. — Вы уверены, что она не попытается вернуться к старому, что она не попытается уничтожить человечество, начиная с вас?

— Я уверен настолько, — ответил Эндер, — насколько я вообще в чем-либо уверен.

— Не совсем уверен, — констатировал Ольгадо.

— Уверен достаточно, для того чтобы возродить ее к жизни, — возразил Эндер. — Настолько, насколько мы все в чем-либо уверены. Мы верим в это настолько, чтобы действовать, исходя из того, что это правда. Когда мы так уверены, мы называем это знанием. Фактами. Мы ставим на это свои жизни.

— Догадываюсь, что именно это вы и делаете. Ставите свою жизнь на то, что она — то, что вы о ней думаете.

— Я гораздо более самонадеян. Я ставлю и твою жизнь тоже, и жизнь всех остальных, и я даже не снисхожу до того, чтобы спросить чьего-нибудь мнения.

— Занятно, — сказал Ольгадо. — Если бы я спросил кого-нибудь, доверили бы они решение, могущее повлиять на будущее человечества, Эндеру, они, конечно, ответили бы «нет». Но если бы я спросил, доверились бы они Глашатаю Мертвых, то большинство из них сказали бы «да». И они даже и не догадались бы, что это один и тот же человек.

— Да-а, — протянул Эндер. — Занятно.

Никто из них не смеялся. Затем, через долгое время, Ольгадо вновь заговорил. Его мысли возвратились к волновавшей его теме.

— Я не хочу, чтобы Миро уезжал на тридцать лет.

— Скажем, на двадцать.

— Через двадцать лет мне будет тридцать два. Но он вернулся бы в том же возрасте. Двадцатилетним. На двенадцать лет моложе меня. Если когда-нибудь найдется девушка, которая согласится выйти замуж за парня с отсвечивающими глазами, к тому времени, наверно, я уже буду иметь жену и детей. Он даже не узнает меня. Я не буду больше его младшим братом, — Ольгадо сглотнул слюну. — Это было бы как если бы он умер.

— Нет, — возразил Эндер. — Это было бы как если бы он перешел из своей второй жизни в третью.

— Это все равно что умереть, — сказал Ольгадо.

— Это также все равно что родиться, — ответил Эндер. — Пока ты продолжаешь рождаться, хорошо иногда и умирать.

Вэлентайн связалась с ним на следующий день. Пальцы Эндера дрожали, когда он вводил команды в компьютер. Это не было простое сообщение. Это был вызов на разговор с полной голосовой и видеосвязью по ансиблу. Невероятно дорогостоящий разговор, но проблема была не в этом. Дело в том, что связь по ансиблу со Ста Мирами была, предположительно, отключена; то, что Джейн пропустила этот вызов, означало, что он был неотложным. Эндеру сразу же пришла в голову мысль, что Вэлентайн может угрожать опасность. Что, возможно, Межзвездный Конгресс решил, что Эндер замешан в восстании и обнаружил его связь с ней.

Она постарела. На лице были заметны морщины от множества ветреных дней, проведенных в путешествиях по Тронхейму. Но ее улыбка осталась прежней, а в ее глазах по-прежнему плясали чертики. Первое время Эндер молчаливо смотрел на нее, отмечая перемены, наложенные временем, она тоже молчала, увидев, что он совсем не изменился, был как видение из ее прошлого.

— Ах, Эндер, — вздохнула она. — Была ли я когда-нибудь такой юной?