Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых

— Но он может прочесть наши записи, — возразил епископ.

— Да, может.

Дон Кристао покачал головой.

— Он не станет, если мы попросим его.

— Вы наивны, как дитя, — сказал епископ Перегрино. — Он не обязан даже возвращать, их вам.

Боскинья кивнула.

— Это верно. У него будет все, что нужно нам, и он сможет вернуть это нам или оставить у себя, по своему желанию. Но я верю, как и дон Кристао, что он хороший человек и поможет нам в это трудное время.

Дона Криста поднялась.

— Извините, но я хотела бы начать немедленно.

Боскинья повернулась к терминалу епископа и ввела свой пароль.

— Просто введите классы файлов, которые вы хотите отправить в очередь сообщений Глашатая Эндрю. Я полагаю, вы уже упорядочили их по степени важности, раз вы уже начали печатать их.

— Сколько у нас времени? — спросил дон Кристао. Дона Криста в это время уже начала быстро стучать по клавишам.

— Время показывается здесь, вверху, — Боскинья протянула руку к голографическому дисплею и прикоснулась к цифрам пальцем.

— Можно не передавать то, что мы уже напечатали, — предложил дон Кристао. — Мы всегда можем ввести это обратно в компьютер. К тому же этого так мало.

Боскинья повернулась к епископу.

— Я знала, что это будет трудно.

Епископ презрительно усмехнулся.

— Трудно.

— Надеюсь, вы хорошо подумаете, прежде чем отказаться от…

— Отказаться! — возмутился епископ. — Вы считаете, я дурак? Я, может быть, ненавижу псевдорелигию этих безбожников, Глашатаев Мертвых, но если это единственный путь, который Бог открыл нам для того, чтобы спасти жизненно важные документы церкви, то я был бы плохим слугой Господа, если бы я позволил своей гордости помешать мне воспользоваться им. Мы еще не определили, какие файлы важнее, и это потребует несколько минут, но я надеюсь, что Дети Разума оставят нам достаточно времени для того, чтобы передать документы.

— Сколько времени вам понадобится? — спросил дон Кристао.

— Немного. Я думаю, не больше десяти минут.

Боскинья была приятно удивлена. Она опасалась, что епископ будет настаивать на том, чтобы отправить все свои файлы раньше Детей Разума — чтобы лишний раз утвердить превосходство епископата перед монастырем.

— Благодарю вас, — сказал дон Кристао, целуя протянутую ему руку.

Епископ холодно посмотрел на Боскинью.

— Не надо так удивляться, мэр Боскинья. Дети Разума работают с помощью мирского знания, поэтому они больше зависят от мирских машин. Мать-Церковь имеет дело с духовными сущностями, поэтому мы используем общественные компьютеры только для рутинных задач. К тому же мы так старомодны и до сих пор храним в соборе десятки настоящих бумажных Библий в кожаных обложках, так что Межзвездному Конгрессу не удастся лишить нас слова Господня.

Он недобро усмехнулся. Боскинья весело улыбнулась ему в ответ.

— Небольшой вопрос, — сказал дон Кристао. — Когда наши файлы будут уничтожены, а мы вновь скопируем их в память из файлов Глашатая, что может помешать Конгрессу сделать это еще раз? И еще, и еще?

— Это самое трудное, — ответила Боскинья. — Это зависит от того, чего хочет добиться Конгресс. Может быть, они и не будут стирать наши файлы. Может быть, они продемонстрируют свою власть и немедленно восстановят самые необходимые. Раз я не представляю, за что нас наказывают, как я могу сказать, как далеко они пойдут? Если они оставят нам хоть какой-то способ остаться верными, то, конечно, мы останемся уязвимыми для таких операций.

— Но что, если по какой-то причине они решили считать нас восставшими?

— В крайнем случае мы могли бы скопировать все обратно в местные компьютеры и отключить ансибл.

— Помоги нам Бог, — вздохнула дона Криста. — Мы остались бы совсем одни.

Епископ Перегрино заметно рассердился.

— Какая абсурдная идея, сестра Детестаи о Пекадо. Или вы думаете, что Христос зависит от ансибла? Что Конгресс может заставить замолчать Святой Дух?

Дона Криста смущенно покраснела и вернулась к своей работе.

Секретарь епископа вручил ему лист бумаги со списком файлов.

— Можно исключить мою личную переписку, — сказал епископ. — Я уже отправил свои послания. Мы позволим церкви решать, какие из моих писем стоит сохранять. Для меня они не имеют ценности.

— Епископ готов, — предупредил дон Кристао. Его жена немедленно встала и уступила свое место секретарю.

— Кстати, — сказала Боскинья. — Я подумала, что вам может быть интересно. Глашатай объявил, что сегодня вечером на площади он будет Говорить о смерти Маркоса Мария Рибейра, — Боскинья посмотрела на часы. — Очень скоро.