Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых

Происшедшее заняло считанные секунды. Грэфф поспешил на помощь. Не говоря ни слова, он поймал мальчика и отбуксировал его в проход между сиденьями, где передал другому офицеру.

— Что-то с левой рукой. Думаю, сломана, — сказал он.

Мальчику тут же ввели обезболивающее, и он спокойно лежал в воздухе, пока офицер накладывал шину на его руку.

Эндер почувствовал дурноту. Ведь он хотел лишь поймать мальчика за руку… Неправда. Он хотел сделать ему больно и постарался дернуть как можно сильнее. Он не хотел, чтобы было так много свидетелей, но он хотел отплатить именно такой болью, которую доставил. Его выдала невесомость. «Я Питер. Я ничем от него не отличаюсь». От этой мысли Эндеру стало совсем плохо.

Грэфф оставался в передней части отсека.

— Ну что, тупицы? Своими недоразвитыми мозгами вы так и не усвоили одну маленькую истину? Вас взяли сюда, чтобы сделать из вас солдат. В ваших бывших школах и бывших семьях вы, может быть, и были большими шишками, может быть, вы были сильными, может быть, вы были умными. Но мы выбирали лучших из лучших, и сейчас вам будут попадаться только такие. И когда вам сказали, что в этом полете Эндер Виггин самый лучший, надо было намотать это себе на ус, недоумки. Не лезьте к нему. Маленькие мальчики и до этого умирали в Боевой школе. Я понятно выразил свою мысль?

Весь оставшийся полет прошел в тишине. Сосед справа старался быть предельно аккуратным, чтобы не коснуться Эндера.

«Я не убийца, — мысленно твердил Эндер. — Я не Питер. Пусть болтает, что хочет. Я им не являюсь и никогда не буду. Это была самозащита. Я долго не отвечал. Я терпел. Я не такой, каким он хочет меня представить».

Они подлетали к школе. Торможение и посадка заняли около двадцати минут. Эндер не спешил выходить из корабля. Другие ребята не имели ничего против, они спешили к выходу, по одному вскарабкиваясь по трапу, ведущему из салона. Грэфф ждал в начале узкого туннеля, соединяющего «шаттл» с центром Боевой школы.

— Как прошел полет, Эндер? — весело спросил он.

— Я думал, вы были моим другом.

Несмотря на все усилия, голос Эндера дрогнул. Грэфф выглядел озадаченным.

— С чего это пришло тебе в голову, Эндер?

— Потому что вы… Вы говорили как друг, вы были честны со мной. Вы не лгали.

— Я и в дальнейшем не буду лгать, — сказал Грэфф. — В круг моих обязанностей не входит дружба. Моя работа заключается в производстве лучших в мире солдат. Лучших за всю историю человечества. Наполеона. И Александра. Наполеона, но не такого, который потерпит поражение. И Александра, но не такого, который умрет в зените славы. Нам нужен Юлий Цезарь, но не такой, который станет диктатором и этим погубит себя. Моя работа направлена на создание такой личности и на создание всех тех, в ком она будет нуждаться. Но это вовсе не значит, что я должен заводить дружбу с детьми.

— Вы сделали так, чтобы они меня возненавидели.

— Ну и что? Как собираешься действовать дальше? Забьешься в угол? Станешь целовать их маленькие задницы, чтобы они тебя снова полюбили? Существует лишь один способ противостоять их ненависти: стать настолько умелым в том, что ты делаешь, что они не смогут с этим не считаться. Я сказал им, что ты лучше всех. Теперь лучшее для тебя — доказать это.

— А если я не смогу?

— Ну, тогда тебе не позавидуешь. Пойми, Эндер, мне очень жаль, что ты совсем один и тебе страшно. Но чужаки не дремлют. Десять миллиардов, сто миллиардов, миллион миллиардов чужаков, насколько нам известно. И тьма кораблей. И оружие, которого мы не понимаем. И стремление использовать это оружие, чтобы покончить с нами. На карту поставлен не мир, Эндер. А только мы. Человечество. Что касается остальных обитателей Земли, то они останутся, даже если нас уничтожат, они приспособятся, и жизнь на Земле пойдет своим чередом. Но человечество не желает умирать. Как биологический вид, мы эволюционировали, чтобы выжить. Мы делали это путем неимоверного напряжения, такого, что раз в несколько поколений оно неизбежно приводило к появлению гениев. Тех, кто придумал колесо. И свет, и полет. Тех, кто построил город, страну, империю. Ты что-нибудь понял из того, что я сказал?

Эндер подумал, что понял, но не был в этом уверен, поэтому сказал, что не понял ничего.

— Ничего? Ах, да. Более простым языком, люди свободны до тех пор, пока человечество не призовет их. Возможно, что для выполнения определенной миссии человечеству понадобился именно ты. Я, например, считаю, что человечество нуждается во мне для выяснения того, на что ты способен. Возможно, нам придется совершать низкие поступки, Эндер, но если человечество в результате этого выживет, значит мы оказались хорошими орудиями.