Клиффорд Саймак - Доставка удостоенных

И все это время небо содрогалось от доносившегося с холмов жуткого воя - там выплакивало свою тоску нечто ужасное. Лэнсинг ощутил, как его грудь сковывает холод чужой боли, будто медленно сжимающаяся исполинская ладонь. Он задыхался - но не от бега, а от этих ледяных тисков.

Пастор достиг здания и затопал по ступеням. Бежавший следом Лэнсинг остановился лишь на самой границе озаренного костром круга. Священник рухнул на пол у самого огня, подтянув ноги к груди, охватив их руками и прижавшись лбом к коленям, как плод во чреве матери, словно надеялся таким способ укрыться от всех бед мира.

Генерал опустился на колени рядом с ним, а остальные вскочили на ноги и с ужасом смотрели на Пастора. Услышав шаги Лэгнсинга, Генерал поднял голову и встал.

- Что случилось? - громовым голосом спросил он. - Лэнсинг, что вы с ним сделали?

- Вы слышали вой?

- Да, мы недоумевали, что это.

- Вой и напугал его. Он зажал уши и побежал.

- Просто струсил?

- По-моему, струсил. Он уже давно не в себе. Он завел там беседу со мной, да только в ней было мало смысла, он то и дело перескакивал с одного на другое. Я пытался его утихомирить, но он воздел руки горе и начал вопрошать, почему Бог его покинул.

- Невероятно, - поразился Генерал.

Сандра, занявшая место Генерала возле Пастора, встала, прижав ладони к лицу.

- Он оцепенел. Сплошная судорога. Что мы можем сделать?

- Оставить его в покое, - ответил Генерал. - Сам помаленьку оклемается. Если нет, то мы бессильны.

- Хороший глоток спиртного не повредит, - предложил Лэнсинг.

- И как вы его дадите Пастору? Готов побиться об заклад, что зубы у него стиснуты. Вам придется сломать ему челюсть, чтобы влить в горло хоть каплю. Разве что потом.

- Как ужасно, что с ним это случилось! - воскликнула Сандра.

- Он сам напрашивался, - отозвался Генерал, - с самого начала.

- Как вы думаете, он оправится? - спросила Мэри.

- Я видел нечто подобное в боях. Порой это проходит, порой нет.

- Надо держать его в тепле, - распорядилась Мэри. - У кого-нибудь есть одеяло?

- У меня есть парочка, - сообщил Юргенс. - Я взял на всякий случай.

Генерал отвел Лэнсинга в сторону.

- А что, этот вой среди холмов оказался настолько скверным? Разумеется, мы его тоже слушали, но тут он был сильно заглушен.

- Там было очень скверно.

- Но вы-то выстояли?

- В общем, да. Но я не был на грани нервного срыва, а он был, и притом давно. Он едва-едва закончил рассказывать мне, как Бог его покинул, и тут эта дрянь!

- Трус, - с отвращением сказал Генерал. - Жалкий, инфантильный трус.

- Он не мог ничего поделать. Он утратил контроль над собой.

- Дебелый большеротый религиозный задира, - не утихал Генерал. - Наконец-то его поставили на место!

- Вы будто даже рады этому, - со злостью в голосе оборвала его Мэри.

- Ну, не то чтобы вообще, но все-таки он меня уже начал доставать. Теперь при нас двое калек.

- А почему бы вам просто не поставить их к стенке? - вклинился Лэнсинг. - Ах, пардон, я и забыл, что у вы оставили свою пушку дома!

- Вот чего вы все не поймете, - невозмутимо отозвался Генерал, - это то, что в подобном предприятии непреклонность является ключом ко всему. Чтобы пройти до конца, надо быть непреклонным.

- Вы настолько непреклонны, - заметила Сандра, - что этого с избытком хватит на всех.

- Я вам не нравлюсь, но мне на это плевать. Никто не любит суровых командиров.

- Но в том-то и дело, - бросила Мэри, - что никто не ставил вас командиром над нами. Мы прекрасно обойдемся и без вас.

- А вот теперь я думаю, - сказал Лэнсинг, - что пора поставить точку. Генерал, я сказал вам кое-что нелицеприятное, и готов подписаться под каждым словом. Но я готов взять их обратно, если и вы забудете их. Если мы будем так цапаться, то предприятие, как вы выразились, завершится весьма плачевно.

- Восхитительно, - согласился Генерал. - Слова настоящего мужчины. Лэнсинг, я рад, что вы на моей стороне.

- А я вовсе и не переходил на вашу сторону. Просто я очень стараюсь уладить дело.

- Слушайте, - сказала вдруг Сандра. - Замолчите и послушайте. Помоему, вой прекратился.

Наступило молчание, и все прислушались. Вой действительно стих.

17

Когда Лэнсинг проснулся, остальные еще спали. Съежившийся под грудой одеял Пастор уже немного расслабился. Он по-прежнему пребывал в позе младенца во чреве, но уже не был скован судорогами.

У огня на корточках сидел Юргенс, приглядывавший за кипящим котелком с овсянкой. Кофейник он поставил сбоку от костра на кучку тлеющих углей - чтобы тот не остыл.