Клиффорд Саймак - Мастодония

А Кошарик? Теперь он только воспоминание. Больше нет улыбки на дереве. Наконец он узнал, что он такое и чем станет.

Кошарик, сказал я ему, давний старый друг. Я желаю тебе всего хорошего. Для меня больно потерять тебя.

И с этой мыслью мне показалось, что я с ним еще раз, что я снова стал одно с ним, как это много раз бывало раньше, когда он брал меня внутрь себя, чтобы я видел то, что видит он, знал то, что он знает.

Знать то, что он знает.

Знать, даже если я не полностью понимаю их, вещи, которые он никогда мне не рассказывал. Осознавать, даже если я не могу их понять, вещи, которые он мне показал.

Например, уравнения времени.

Внезапно, при мысли о них, уравнения времени оказались здесь опять, в точности такие, какими он показал их мне, и глядя на них его глазами, внутри его, я ясно увидел, как соединить их вместе и как они могут быть использованы.

Миоцен, подумал я, двадцать пять миллионов лет назад – и уравнения слились вместе, и я сделал все остальное, что нужно – и построил дорогу во времени.

Я отступил от него, и он ушел прочь. Я больше не был его частью, не видел сквозь его глаза. И уравнения… уравнения… они означают… но я их уже утратил, не видел, не чувствовал, не знал, как они работают, как ими пользоваться. Если даже когда-нибудь и знал. Я всего лишь глупый человек, осмелившийся возмечтать о том, чтобы построить дорогу во времени, использовать информацию и знания, вложенные в него, данные ему бессознательно, знания, которые были даром существа, что было сейчас где-то далеко среди звезд.

Я обнаружил, что дрожу. Я согнул плечи, крепко сцепил руки, пытаясь унять дрожь. Дурак, сказал я себе, проклятый дурак, ты же сам знаешь, что ты такое.

Однако… однако… однако…

Идя вперед, я гневался на себя, пока не сделал те несколько шагов по этой дурацкой дороге во времени. Вот увидишь, говорил я себе, нет там никакого миоцена.

Через несколько шагов я оказался в миоцене. Солнце клонилось к закату, крепкий ветер с севера гнал по траве крупные волны. Под гребнем, в четверти мили от меня, тиранотерий, неуклюжий зверь со смешным выступающим рогом на носу, поднял голову от травы и заревел.

Я осторожно развернулся и шагнул назад, на дорогу, идя к автостоянке. Остановился. Снял ботинки и поместил их точно на границе времен, чтобы отметить вход на дорогу. Затем на негнущихся ногах прошел по стоянке, чтобы выдернуть из земли несколько палок, забитых в землю, где они отмечали места парковки. По дороге я подобрал камень размером с кулак и с его помощью забил эти палки, отмечая дорогу в миоцен.

После этого я сел на землю и обулся. Внезапно я почувствовал себя усталым и опустошенным. Я искал в себе торжество и не находил его. Я испытывал только благодарный покой и знал, что теперь все будет как надо. Раз я смог сделать одну дорогу в миоцен, значит, смогу сделать и другие такие же дороги. Не сам – такой, какой я есть, я на это не способен. Но однажды я шагнул внутрь Кошарика…

Мне потребовалось довольно много времени, чтобы надеть ботинки, так как руки не повиновались мне. Но наконец я с этим справился, а затем направился к воротам. Мне надо было сделать кое-что очень срочное. Как можно скорее я должен сказать Райле, что мы с ней можем сохранить Мастодонию.