Клиффорд Саймак - Проект 'Ватикан'

Наконец, вплотную подобравшись к пузырю, Попрыгунчик принялся скакать перед ним - все выше и быстрее.

- О Господи! - простонал Теннисон в ужасе. - Только не это. - Он повернулся и бросился к Смоки и Попрыгунчику.

Позади слышались топот ног и крик Декера:

- Куда ты?! Вернись, безумец! Вернись, слышишь?

Теннисон бежал, не оглядываясь и ничего не слушая. Декер догнал его, на бегу протянул руку, схватил за плечо, рванул к себе. Теннисон попытался удержаться на ногах, закачался на месте, отчаянно стараясь сохранить равновесие. Но это ему не удалось, и он неуклюже повалился на мостовую, больно ударившись плечом, покатился и ткнулся лицом в камень.

А Декер закричал на языке пузырей:

- Нет, Смоки! И не пытайся, слышишь?! Разве тебе мало? Все кончено, хватит! Тебе конец, перестань немедленно!

- Все ты и зверушка твоя проклятая! - зашипел Сноппи, обращаясь к пузырю. - Ты погубишь нас всех! - Выпучив все тринадцать глаз, он крикнул Декеру: - Не подходи к нему! Не подходи! Он с ума сошел! Он хочет...

Декер резко остановился и попятился.

Попрыгунчик вспыхнул и превратился в круг яркого огня. Но пламя было холодным. Даже лежавший ничком на мостовой Теннисон ощутил его обжигающее касание.

И как только это произошло, наступила странная тишина, перекрывшая вопли обезумевшей от ужаса толпы. Тишина и темнота. Теннисон перевернулся на спину, посмотрел в сторону базилики и увидел, как опустившаяся завеса тьмы скрыла лицо Его Святейшества. Мрак покрыл лестницу и эспланаду, казалось, настала глубокая ночь. Попрыгунчик вспыхнул вновь - и тьма рассеялась. Попрыгунчик больше не скакал и не светился. Он неподвижно валялся на ступенях. Сноппи лежал рядом на боку, а Смоки - лицом к земле. Наконец он пошевелился и пополз вверх по эспланаде - медленно, с трудом. Феодосий и глухоман, не двигаясь, смотрели на ползущий пузырь. Декер бросился к лестнице и поднял Сноппи. Попрыгунчик вяло пошевелился. Декер подскочил к нему, ловко схватил за одно из щупалец и пошел вниз по эспланаде, волоча Попрыгунчика за собой.

Теннисон вскочил, выпрямился. Плечо, которым он ударился о мостовую, болело, пульсирующая боль разливалась по всей руке. Он неловко заковылял вслед за Декером и Сноппи.

- Этот ведь от своего не откажется, - сказал Декер, указывая пальцем на Смоки. - Один из тех фанатиков, которые упорно не желают признавать, что им конец. Валялся уже в грязи, и хоть бы что. Знаешь, какой у него девиз? №Сначала - Галактика, потом - Вселенная¤!

- Он безумец, - морщась от боли, выговорил Теннисон.

- Несомненно, - подтвердил Декер.

- И ты был заодно с ним?

- Я же говорил тебе, друг: попытка выжить, только и всего.

Смоки подполз к Феодосию. Он по-прежнему не отрывал лица от земли.

Декер что-то сказал ему, и Смоки что-то вяло проквакал в ответ.

- Я говорил вам, Ваше Преосвященство, что он готов сдаться. Но я немного поторопился. Возьмите этого несчастного и заприте, да покрепче. Мой вам совет: постарайтесь побыстрее от него избавиться.

- Мы никого не лишаем жизни, - возразил Феодосий. - Для нас всякая жизнь священна. Но мы найдем для него место. А что делать с этим скачущим разбойником?

- Бросьте его туда же, куда и пузырь.

- А другой?

- Сноппи в порядке. Совершенно безопасен. Даже мил по-своему. За него ручаюсь.

- Ну, что ж, хорошо. Мы позаботимся о них. А теперь позвольте поблагодарить вас.

- Меня? За что, Ваше Преосвященство?

- За то, что вы сообщили нам, что одна из наших Слушательниц была изгнана из вашего Центра.

Толпа зароптала, шум голосов становился все громче. Но тут, перекрывая шум, прогремел могучий голос Его Святейшества:

- Прошу всех разойтись. На сегодня все закончено. В свое время факты, имеющие отношение к данной ситуации, будут самым тщательным образом рассмотрены и изучены. Результаты будут незамедлительно обнародованы.

Глава 61.

Все собрались у Теннисона и расселись в гостиной перед весело пылавшим камином. Теннисон встал, чтобы наполнить стакан Экайеру. Остановившись перед Феодосием, он сказал:

- Прошу простить меня, Ваше Преосвященство, вы, вероятно, сочтете нас негостеприимными - мы вам ничего не предлагаем, а сами уплетаем сандвичи и поглощаем спиртное.

Кардинал поудобнее устроился на табуретке, которую специально для него Джилл принесла из кухни.

- Мне вполне достаточно того, что я здесь, - ответил Феодосий, - в кругу друзей, у огня. Я ведь не забыл тот вечер, когда я зашел к вам, и вы попросили меня остаться.