Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 2

— Ничем не могу помочь, пока не распишетесь в книге для посетителей. Таковы наши правила.

Арбин молча повернулся и пошел к выходу. Женщина стиснула губы и энергично нажала ногой на сигнальную кнопку рядом со стулом.

Арбин понял, что его попытка сохранить анонимность потерпела полный крах. Девушка хорошо присмотрелась к нему — она его и через тысячу лет узнает. Его обуревало желание бежать — сначала к машине, а потом на ферму.

К нему приблизилась фигура в белом халате, и он услышал слова секретарши:

— Доброволец на синапсатор, госпожа Шект. Не желает назвать себя.

Арбин посмотрел — еще одна девушка, молодая.

— Это вы занимаетесь опытами, барышня? — встревожился он.

— Нет, не я. — Она дружески улыбнулась, и тревога немного отпустила Арбина. — Но могу вас отвести к тому, кто занимается. Вы действительно доброволец?

— Я просто хочу поговорить с человеком, который занимается опытами, — повторил Арбин словно деревянный.

— Хорошо.

Девушку как будто не смутила его несговорчивость. Она скрылась за дверью, из которой раньше вышла, и вскоре поманила Арбина пальцем. С бьющимся сердцем он прошел за ней в небольшую приемную.

— Если вы подождете с полчаса, доктор Шект вас примет, — приветливо сказала девушка. — Сейчас он очень занят. Хотите, я принесу вам книгофильмы и проектор?

Арбин потряс головой. Стены комнаты точно сомкнулись вокруг него — ему казалось, что он и пальцем не смог бы пошевелить. А вдруг он в ловушке, и сейчас за ним придут блюстители?

Никогда в жизни Арбину не приходилось так долго ждать.

Лорду Энниусу, прокуратору Земли, нетрудно было встретиться с доктором Шектом, но эта встреча стоила ему немалых волнений. На четвертом году прокураторства визит в Чику все еще оставался для Энниуса событием. Как полномочный представитель далекого императора на планете он по своему положению официально стоял наравне с вице-королями огромных секторов Галактики, озарявших сотни кубических парсеков, но на деле его пост мало чем отличался от изгнания.

Живя в бесплодной пустоте Гималаев, в окружении народа, ненавидевшего бесплодной ненавистью и его, и всю Империю, прокуратор был рад даже и поездке в Чику.

Правда, он позволял себе только короткие вылазки — и неудивительно: в Чике ему приходилось все время носить пропитанную свинцом одежду, даже спать в ней, а что еще хуже — постоянно пичкать себя метаболином. Прокуратор горько жаловался на это Шекту.

— Метаболин, — говорил он, рассматривая ярко-красную пилюлю, — для меня, можно сказать, символ вашей планеты, друг мой. Он ускоряет все процессы обмена веществ, пока я сижу здесь в облаке радиации, которую вы даже не замечаете. — Он проглотил таблетку. — Ну вот. Теперь мое сердце забьется быстрее, дыхание заработает на всю катушку, а в печени забурлит химический синтез, который делает ее, как мне говорили медики, важнейшей фабрикой тела. И за все это я потом расплачиваюсь головными болями и слабостью.

Доктор Шект в душе веселился, слушая его. Шект был близорук — это сразу бросалось в глаза. Не потому, что он носил очки или как-то страдал из-за этого, а потому, что невольно приобрел привычку тщательно рассматривать все вблизи.

Доктор был пожилой человек, высокий, тощий, слегка сутулый. Был рассудительным, основательно взвешивал факты, прежде чем что-то сказать.

Благодаря своему широкому кругозору и хорошему знакомству с галактической культурой доктор был относительно свободен от враждебности и подозрительности, которые делали среднего землянина столь отталкивающим в глазах даже такого космополита, как Энниус.

— Я уверен, что эти пилюли вам не нужны, — сказал Шект. — Метаболин — всего лишь один из ваших предрассудков, и вы это знаете. Если бы я без вашего ведома заменил его сахарным драже, хуже бы вам не стало. Более того, ваша психосоматика вызвала бы потом у вас положенные головные боли.

— Вы говорите это потому, что сами в родной среде чувствуете себя комфортно. Вы же не станете отрицать, что обмен у вас идет быстрее, чем у меня?

— Конечно, не стану, но какое это имеет значение? Я знаю, Энниус, в Империи распространен предрассудок, будто бы земляне отличаются от прочих людей, но в основе своей это не так. Впрочем, если вы прибыли сюда как миссионер антитеррализма, тогда другое дело.

Энниус застонал:

— Клянусь жизнью императора — лучших миссионеров, чем ваши сограждане, не найти. Замкнулись на своей мертвой планете, без конца растравляют свои обиды. Да вы просто незаживающая язва Галактики! Я говорю серьезно, Шект. На какой планете еще существует столько повседневных ритуалов и кто еще цепляется за них с таким мазохистским пылом? Дня не проходит, чтобы ко мне не явилась делегация из очередного органа власти, требуя смертного приговора для какого-нибудь бедняги, вся вина которого в том, что он проник в Запретную зону, или уклоняется от Шестидесяти, или просто съел больше, чем ему полагается.