Вад Капустин - Чужие свои

Земля оправдала Седова сразу. Анка простила Валерия на следующий день, увидев в выпуске утренних новостей кадры из разгромленного кафе. Корсы от комментариев отказались. Судебное разбирательство в Ассамблее, по требованию представителя Шахса, назначили через большой галактический полуцикл — по земному календарю, в августе — оставив расследователям время для сбора и анализа данных.

Немного поразмыслив, Валерий связался с Т'хаком и рассказал о скандале в кафе, странных вопросах и откровениях шахсийского посла и обнаружившихся следах Андрея Денисова.

— Я все понял, — заявил сгусток серого мрака. — Видишь ли, Легата — целительница и устроена так, чтобы воспринимать все болевые точки Метагалактики и устранять их. И если она не способна исцелить страдальцев, то сама испытывает боль. А теперь живая планета использует твоего друга, чтобы избавиться от застарелых язв. Неплохо парень показал себя, — в эмофоне мрауга появились одобрительные нотки. — Проводник из мира боли. Давно здесь таких не было. Я его вытащу. Осталось только вычислить самые больные точки нашей Вселенной. И я, кажется, даже знаю, где он появится в следующий раз. Надо подождать. — Стандартный ответ.

— Опять ждать, — ожидание казалось бесконечным, и Валерий уже начал терять надежду на возвращение Денисова. Однако очень скоро ему вновь пришлось столкнуться с корсами.

— Орбиты звезд начинают изгибаться. И Реста, смотрите, тоже…!

— Да, ускоряется. Потом коллапс, и базе привет. Реста затянет астероид к черной дыре в ближайшие пятнадцать дней.

— Значит, осталось еще пятнадцать дней, уже немало, — Филин с надеждой посмотрел на дипломата, не решаясь обратиться прямо к Борисову, которого даже после эвакуации разведгруппы продолжал считать начальником. — Мы ведь успеем сбежать? Две ближайших звезды — на расстоянии десяти световых дней, но они облетят яму по орбите и не упадут. С запасом в десять дней оторвемся.

— Сбежать? Если бежать, то надо это делать прямо сейчас. А через пять дней нас просто спалит излучением, — вместо Седова ответил все тот же Борисов. Заместитель коменданта базы до корской войны считался известным астрофизиком, и что его заставило уйти в Космофлот, Валерий не знал.

Седов промолчал: даже ему было известно, что поглощаемое вещество — твердые тела, пыль и газ — начинает излучать со все большей энергией по мере того, как погружается в черную дыру, а звезды разогреваются до горения кремния и взрыва ядра.

На базу космофлота у Ресты Валерия Седова упросили приехать для переговоров, когда корсы, после серии тяжелых потерь, сделали попытку вступить в контакт с землянами.

В свое время птицеящеры нанесли первый удар, уничтожив земную колонию на Тьеррасе. Причиной войны стала Металлика — планета, кишевшая редкими металлами. Земля претендовала на свою долю, птицеящеры не хотели делиться — в конце концов, планета находилась в спорной зоне, а корсы эти металлы просто ели, и без них не могли размножаться. И заменить их в рационе чужан не могли никакие искусственные продукты.

Внезапный коллапс ближайшей к району конфликта звезды в черную дыру нарушил планы военных и дипломатов обеих сторон, заставив и тех и других покинуть опасную зону. Однако Седов остался.

— Самое страшное, — добавил Борисов. — Что масса Ресты ниже предела Чандрасекара. Если она тоже начнет сжиматься, последует вспышка сверхновой. Это может случиться в любой момент. Я — фаталист, потому и остаюсь, — жестко сказал он. — Если хотите, можете улетать немедленно.

— А как же Иван? — Филин задал вопрос, который никто из троих, оставшихся у Ресты землян, до сих пор не решался произнести вслух. — Без антиграва на разведчике ему не уйти.

Четыре дня назад у Металлики корсы затеяли подозрительные маневры, и корабль Ивана Васютина отправился к планете на разведку. Спустя два часа после первого сообщения связь прервалась, а потом что-то странное начало твориться со звездами — Ресту потянуло в черную дыру. Было принято решение об эвакуации. Техотдел, остатки эскадрильи и разведгруппа покинули базу.

Остались только трое добровольцев. Женя Филин был для Васютина не только механиком, но и лучшим другом. Борисов тяжело переживал свою долю ответственности, хотя его никто не стал бы обвинять в произошедшем. Подспудно ему просто не хотелось покидать базу, на долгое время ставшую убежищем от личных проблем.