Роберт Шекли: Статус — цивилизация

— Вы могли бы сказать мое имя? — спросил он охранника.

— Называй себя 402, — ответил охранник. — Это номер твоей камеры.

— 402?

Ему это не понравилось. Но 402 было все же лучше, чем ничего. Он спросил охранника:

— Я долго был болен? Мне стало лучше?

— Да, — сказал охранник голосом, в котором чувствовалась привычка убеждать своих подопечных. — Самое главное — веди себя тихо. Подчиняйся правилам. Это самый лучший путь.

— Конечно, — сказал 402. — Но почему я не могу ничего вспомнить?

— Ну, так и полагается, — ответил охранник и пошел прочь.

402 позвал его:

— Подождите! Вы не можете так бросить меня, вы должны сказать мне. Почему я в госпитале?

— В госпитале? — сказал охранник. Он повернулся к 402 и ухмыльнулся. — Откуда у тебя взялась мысль, что ты в госпитале?

— Я так думаю.

— Твое предположение неверно. Это тюрьма.

402 вспомнил свой сон об убийстве человека. Сон или воспоминание? С отчаянием он вновь окликнул охранника:

— В чем моя вина? Что я сделал?

— Узнаешь, — сказал охранник.

— Когда?

— После приземления, — сказал охранник. — А теперь готовься к собранию.

Он ушел. 402 сел на кровать и попытался все обдумать.

Он узнал немножко нового. Он был в тюрьме, и тюрьма

Должна была приземлиться! Что это за собрание?

Что было дальше, 402 помнил довольно смутно. Да и сколько времени прошло, он не имел ни малейшего представления. Он сидел на своей кровати и пытался осознать два новых факта о себе, которые он узнал. Но внезапно звонки резко прервали ход его мыслей. А потом дверь камеры открылась, взлетев вверх. К чему бы это? И что это означает?

402 подошел к двери и выглянул в коридор. Он был очень возбужден, но не хотел покидать безопасную камеру. Он ждал до тех пор, пока не подошел охранник.

— Все в порядке, — сказал охранник. — Никто тебе больно не сделает. Иди прямо по коридору.

Охранник мягко подтолкнул его. 402 пошел вниз по коридору. Он видел открытые двери других камер, из которых в коридор выходили незнакомые ему люди. Сперва он шел в узком потоке, но чем дальше он продвигался, тем больше людей толпилось в проходе. Большинство из них смотрели изумленно, но никто из них не говорил. Только слова охранников:

— Двигайтесь дальше, соблюдайте дистанцию, прямо вперед.

Они вошли в большую круглую аудиторию. Посмотрев вокруг, 402 увидел, что комнату опоясывает балкон, и вооруженные стражи стоят на нем через каждые несколько ярдов. Стражи казались лишними — трусливые и изумленные люди не могли поднять восстание. Он полагал, что мрачные лица стражников были символичны. Они напоминали проснувшимся людям самый важный факт их новой жизни: что они были заключенными.

Через несколько минут человек в зловещей форме вышел на трибуну. Он поднял руку, призывая к вниманию, хотя заключенные и так уставились на него. Затем, подумав, он заговорил и, хотя не было заметно никаких микрофонов, его голос грохотом отдавался в аудитории.

— Это напутственная беседа, — сказал он. — Слушайте внимательно и попытайтесь впитать то, что я скажу вам. Эти факты будут очень важными для вашего дальнейшего существования.

Заключенные смотрели на него. Он продолжил:

— Все вы в течение последнего часа проснулись в камерах. Вы обнаружили, что не помните своей жизни — даже имен. Все вы владеете скудным запасом общих знаний, чтобы суметь удержаться в контакте с реальностью.

Я не прибавлю вам новых знаний. Всех вас, если бы вы вернулись на Землю, считали бы злобными развратными преступниками. Вы были людьми наихудшего сорта, людьми, которые лишились всякого права на снисхождение государства. В непросвещенные века вас должны были казнить. В наш век вас сослали.

Говоривший поднял руку, когда по аудитории прошла волна шепота. Он сказал:

— Все вы — преступники. И у всех у вас одна общая черта — вы неспособны повиноваться основным человеческим законам. Эти законы необходимы для функционирования цивилизации. Не повинуясь им, вы совершили преступление против всего человечества. Из-за этого неповиновения вы отвергнуты. Вы — песок в механизме цивилизации, вы отправлены в мир, где царит ваша братия. Там вы сможете создавать свои собственные законы и умирать по ним. Там исполнится самое большое ваше желание — ничем не сдерживаемая и разрушающая свобода раковой опухоли.

Говоривший вытер лоб и бросил пронзительный серьезный взгляд на заключенных.

— Но, наверное, — сказал он, — для некоторых из вас возможна реабилитация. Омега, планета, на которую мы летим, — ваша планета, место, где правят только заключенные. Этот мир является как раз таким, где вы можете начать здоровую, без всяких предубеждений жизнь с чистым личным делом. Вы забыли прошлую жизнь. Не пытайтесь ее вспомнить. Такие воспоминания стимулируют ваши преступные наклонности. Считайте себя вновь родившимися с того момента, как вы проснулись в камерах. — Оратор говорил медленно, размеренно, гипнотизируя голосом своих слушателей. 402 внимательно вслушивался в слова, перед его взором все расплылось — все, кроме бледного лица говорившего.