Джон Варли: Манекены

— Я видела фотографии.

— Ха! — Пока что этого казалось довольно. Она мерила шагами пол, как будто не находя слов для чувств, переполнявших ее. Она снова повернулась и посмотрела в глаза Эвелин.

— Знаю, знаю. Я об этом достаточно передумала. Есть такой… такой набор основных предположений, в соответствии с которыми мы все живем. Мы не можем обойтись без них, без того, чтобы почти все их принять на веру, не так ли? То есть, я могла бы вам сказать, что я не верю в… Токио, например; что Токио не существует, просто потому, что я не была там и сама его не видела. А все новые фильмы, которые я смотрела, просто ловкое надувательство, так? Хроники путешествий, книги, японцы; они все в заговоре, чтобы внушить мне мысль, будто на свете есть такое место, как Токио.

— Да, хоть на суде защищай. Можно было бы устроить целый процесс.

— Это точно. Мы все, все вообще, существуем в наших собственных головах, и глядим наружу сквозь зрачки глаз. Общество невозможно, если мы не будем верить опосредованным отчетам. Итак, мы все сговорились принимать на веру то, что говорят нам другие, если только не видим для них причины водить нас за нос. Общество можно рассматривать как заговор безоговорочного принятия на веру вещей, которые нельзя доказать. Мы все вместе работаем над этим, мы все определяем набор утверждений, которые не требуют доказательства.

Она раскрыла было рот, чтобы сказать что-то еще, но остановилась. Она как будто раздумывала, стоит ли продолжать. Посмотрела оценивающе на Эвелин.

Эвелин подвинулась на кровати. Снаружи, в красной и желтой дымке, садилось солнце. Куда исчез весь день? И вообще, в котором часу она вошла в эту комнату? Она не могла припомнить точно. Желудок ее ворчал, давая о себе знать, но не то чтобы ей было неуютно. Скорее, увлекательно. Она чувствовала какую-то слабость, лень, от чего ей хотелось лечь на кровати.

— На чем я остановилась? А, непроверенные утверждения. Хорошо. Если мы не принимаем на веру все, что нам говорят, мы не можем функционировать в обществе. Если вы не принимаете слишком многого, вам это не пройдет даром. Вы можете считать, что Земля плоская, что фотонов не бывает, или черных дыр, или генов. Или не верить, что Христос восстал из могилы. Вы можете довольно далеко отойти от мнения большинства. Но если вы выстроите совершенно новую картину мира, у вас начнутся неприятности.

— Опаснее всего, — заметила Эвелин, — пытаться жить в соответствии с этой новой картиной.

— Да, да. Мне следовало быть осторожней, не так ли? Надо было держать свое открытие при себе. Или продолжать гадать про себя. Я была уверена, понимаете, но по глупости хотела доказательства. Мне надо было увидеть, может ли мужчина жить без головы, вопреки всему, что говорят медицинские справочники. Мне надо было знать, что управляет им — мозг, или вот тот паразит.

Барбара сделала паузу, и Эвелин задумалась, о чем бы спросить теперь. Она знала, что это необязательно. Женщина уже переключилась, завелась на долгие часы вперед. Но как-то ведь надо направлять беседу, иначе зачем она здесь.

— Я вот думала, — наконец сказала она, — почему вы не захотели проверить еще раз. Еще один… опыт, взгляд с другой стороны. Отчего вам не пришло в голову прикончить женщину, чтоб посмотреть… — волосы у нее на макушке встали дыбом. О чем о чем, а об этом надо было держать рот на замке — с маньячкой, убийцей! Она болезненно явственно ощутила каждую клеточку горла. Ей стоило усилия подавить слабый оборонительный жест рукой. Она безоружна, но может быть очень сильной…

Но Барбара не ухватилась за эту мысль. Беспокойства Эвелин она, по-видимому, не заметила.

— Глупость! — вырвалось у нее. — Я была глупая! Разумеется, я должна была принять это на веру. Я чувствовала, что права , знала, что права. Но привычка ориентироваться на научные методы в конце концов подтолкнула меня к эксперименту . Эксперимент, — она с презрением выплюнула это слово. Она снова затихла и как будто прокрутила в голове разговор на пару реплик назад.

— Прикончить женщину? — она покачала головой и криво усмехнулась. — Дорогая, это было бы убийство. Я не убийца. Эти так называемые "мужчины" уже мертвы; прикончить кого-нибудь из них — акт милосердия и защиты. В любом случае, когда я произвела мой первый эксперимент, я поняла, что так ничего и не доказала. Я только опровергла утверждение, будто мужчина не может жить без головы. Но остается целый спектр возможностей, вы же понимаете? Может быть, мозг вовсе не в голове. Может быть, мозг ни на что и не годен. Откуда вы знаете, что у вас внутри? Вы когда-нибудь видели свой мозг? Откуда вы знаете, может быть, на самом деле вы крошечный карлик на проводочках, росту в вас два дюйма, и сидите вы в управляющей кабинке у себя в голове? Так ведь и кажется порой, разве нет?