Александра Сашнева - Наркоза не будет

Коша представила, как Роня преподает деткам красоты русского языка, а они подкладывают ему под задницу кнопки, мажут доску маслом, пишут дерьмовые сочинения. И правильно делают. Ведь они не просили их рожать!

(Рита)

Роня варил змеиный супчик. Коша резала черный кирпич хлеба.

- Ну что? Много тебе еще? - поинтересовался у нее Роня, помешивая столовской алюминиевой ложкой варево.

- Вы это есть будете? - Рита с ужасом заглянула в кастрюлю.

- Ну... Типа. А что. Нормальный супчик. Я уже ползимы такой ем.

- Черт побери! - Рита полезла в карман за деньгами.- Сходи-ка и купи-ка какой-нибудь пищи. А эту отраву кошке отдай. У нее жизнь короткая, она переживет.

- А у нас длиннее? - усмехнулась Коша.

- Никто не знает, какая она у нас, но организм расчитан лет на девяносто, как минимум, если фигней не страдать. Блин! Чего ты паникуешь? Тебе никто ничего не может предъявить, кроме несчастного фоторобота. Чуть-чуть сменить прическу и никто не узнает! Не грузись! Я что-нибудь придумаю! Может, в Голландию тебя отправлю!

- В Голландию?! - глаза Е-Кош загорелись.

- Ну да! Ты же хотела!

- Хотела.

- Ну вот, - усмехнулась Рита. - Вот и поедешь.

Она покровительственно потрепала художницу по затылку.

- Чего купить-то? - спросил Роня, забирая протянутые деньги. Колбаски?

- Какой колбаски? Что за философия нищих?

- А мы и есть нищие! - усмехнулся Роня. - Чтоб быть богатыми, надо думать о деньгах все время и больше ни о чем. А мы - лохи. Мы все о работе. О литературе там, о живописи. А надо - о деньгах.

- Попрошу без намеков, - выразительно посмотрела Рита на школьного приятеля.

- Извини! - воскликнул тот. - О присутствующих - ни слова!

- Иди давай! Писатель! - усмехнулась Рита и опять уткнулась в тетрадку. Не поднимая головы она пообещала Коше. - Я потом кое-что у тебя спрошу. Про этого Чижика. И что там за Лера была в особняке. Вспомни все, что знаешь, пожалуйста.

- Зачем? - напряглась Коша.

- Ну ты хочешь в Голландию?

- Наверно, - вздохнула Е-Кош.

Рита перевернула страницу.

(Коша)

Костер в снегу ежился и жалобно выпрашивал пищи. Мокрые обломки досок и ветвей дымились и нехотя поддавались его маленьким слабым зубкам. Две заснеженные фигуры виднелись в серой снежной кутерьме подле искореженного остова баржи. Коша протерла рукой намокшее от снега лицо.

- Роня! Я сделала открытие, почему люди бухают...

Тот присел на корточки:

- От недостатка положительных эмоций. Нет?

- Не-а. - Коша помотала головой. - Я поняла! Они упрощают состояние.

- М-м-м, - Роня бросил прутик в костер.

Коша снова вытерла лицо.

- Я на днях маялась-маялась, сама не знала, чего ж хочу-то? А потом выпила полбутылочки и мне стало так - все параллельно!

- Насчет упрощения я согласен. Алкоголь вообще все упрощает. Если пить помногу, то можно так упроститься...

Они помолчали, завороженные снежными спиралями. Коша заметила, что Роня пытается сделать какой-то выбор, но то ли не решается сказать, то ли не знает, какие найти слова.

- У тебя что-то случилось? - решила Коша ему помочь.

Роня решился:

- Знаешь... На самом деле я просто отсюда хочу уехать. Ко мне мужик вчера приходил из какой-то конторы. Откуда-то они знают про меня такое, чего я никому не говорил. Сказал, что я им подхожу. И что у меня есть пара недель подумать. Вот я и хочу уехать и подумать.

- А что они такое знают? - обеспокоилась Коша.

Роня рассеянно махнул рукой:

- Да... По-моему, это КГБ. Помнишь тебе Зыскин про институт Снов говорил?

- Ну...

- Мне кажется что это что-то типа того.

- Ну и что? - Коша оживилась. - Это же прикольно! Соглашайся!

Роня вздохнул:

- Глупая.

- Почему?

- Во-первых - это только предположение. - Роня поежился. - Во-вторых, даже если это так - тайна и ответственность. Тайна обременяет. Влезу - а назад не так просто... Я - широ. Я говорил тебе уже. Кстати! Как твои занятия с мечом?

Коша усмехнулась:

- С каким к черту мечом? Я из такой колбасы еле выпуталась... Если еще выпуталась.

- Из какой?

- Да... - Коша махнула рукой. - Не хочется вспоминать.

- Вот и поговорили... - усмехнулся Роня.

У Коши шевельнулась в голове неуверенная мысль. Известное лицо с неподвижным сосущим взглядом вспыхнуло перед мысленным взором. Внутри заскребло.

- Слушай! А этот человек. Какой он из себя?

- Ну такой...

Роня вдруг задумался, пытаясь вспомнить, а какой, собственно, был человек, и увидел перед собой лишь плоский серый силуэт. Силуэт был - а человека внутри не было.

- Никакой... - растерянно подвел он черту.