Фрэнк Герберт - Зеленый мозг

– Вон Альварес, – сказал Чен-Лу.

– Я вижу.

Чен-Лу взглянул на Мартиньо и увидел злую усмешку, которая соответствовала его тону.

– Джонни, давайте не будем спорить. Вы знаете, с какой целью меня послали в Бразилию.

– Я знаю. Китай уже закончил повторное расселение насекомых. Вы добились крупного успеха. – Сейчас у нас нет ничего, кроме пчел-мутантов, Джонни, ни одного насекомого, переносчика болезни или уничтожающего пищу, предназначенную людям.

– Я знаю, Трэвис. И вы здесь, чтобы облегчить нам задачу.

Чен-Лу нахмурился, уловив в голосе Мартиньо терпеливое недоверие. Он сказал:

– Именно так.

– Тогда почему вы не позволяете нашим наблюдателям или наблюдателям ООН приехать и увидеть все самим, д-р?

– Джонни! Ты, конечно, должен знать, как долго наша страна страдала под игом белых империалистов. Некоторые наши люди все еще верят, что опасность эта существует. Они повсюду видят шпионов.

– Но вы больше человек мира, больше понимания, а Трэвис?

– Конечно! Моя прабабка была англичанкой, одной из Трэвис-Ханнингтонов. В нашей семье традиция более широкого понимания.

– Удивительно, что ваша страна доверяет вам, – сказал Мартиньо. – Вы же часть белого империалиста. – Он повернулся, чтобы поздороваться с Альваресом, когда негр остановился перед ними. – Привет, Бенито. Прими мои сожаления по поводу твоей травмы.

– Привет, Джонни. – Голос Альвареса был низкий раскатистый. – Бог защитил меня. Я поправлюсь. – Он взглянул на Мартиньо. – Я слышал, как падре просил разрывные пули. Тебе они могут быть нужны только с одной целью.

– Я должен заглянуть в эту дыру, Бенито. Альварес повернулся и слегка поклонился Чен-Лу.

– А вы не возражаете, доктор?

– Я возражаю, но у меня нет власти, – сказал Чен-Лу.

– А рука серьезна ранена? Я хотел бы, чтобы вас осмотрели мои врачи.

– С рукой будет все в порядке, – отмахнулся Альварес.

– Он хочет знать, ранена ли она на самом деле, – сказал Мартиньо.

Чен-Лу бросил испуганный взгляд на Мартиньо, но тут же надел маску безразличия.

Виеро вручил один из карабинов шефу и сказал:

– Шеф, мы должны сделать это?

– Почему бы д-ру сомневаться, что рука у меня ранена?

– спросил Альварес. – Он слышал рассказы, – сказал Мартиньо.

– Какие рассказы?

– Что мы пограничники не хотим, чтобы все это хорошо кончилось, что мы вновь заселяем Зеленую зону, выводим новых насекомых в секретных лабораториях.

– Что за чушь? – взревел Альварес.

– Какие это пограничники, по его мнению, занимаются этим? – спросил Виеро. Он угрюмо посмотрел на Чен-Лу, схватил карабин, как будто собираясь направить его в сторону представителя МЭО.

– Полегче, падре, – сказал Альварес. – Рассказы ничего не говорят. В них всегда говорят, считают – и никаких имен.

Мартиньо посмотрел на то место на лужайке, где исчезла гигантская фигура жука. Он считал, что эти праздные разговоры более соблазнительны, чем поход по лужайке к тому месту. Ночной воздух принес чувство приближающейся угрозы и… истерии. Самое странное из всех ощущений было нежелание принимать действенные меры, что можно было видеть повсюду. Это было как перемирие после ужасного сражения на войне.

«Да, но это и есть своего рода война» – сказал он себе.

Уже восемь лет они ведут эту войну здесь в Бразилии. У китайцев она длилась двадцать два года, но они сказали, что здесь им потребуется десять лет. Одна лишь мысль о том, что она может здесь продлиться двадцать два года – еще целых четырнадцать лет – мгновенно привела Мартиньо в состояние ощущения угрозы. Он почувствовал чудовищную усталость.

– Вы должны признать, что происходят странные вещи, – сказал Чен-Лу.

– Это мы признаем, – сказал Альварес.

– Почему никто не подозревает карзонитов? – спросил Виеро.

– Хороший вопрос, падре, – сказал Альварес. – У них большая поддержка, у карзонитов – все страны, предлагающие помощь: Соединенные Штаты Америки, Канада, Соединенное Королевство, Европейское Содружество.

– Все места, где у них никогда не было неприятностей с насекомыми, – сказал Виеро.

Странно, протестовал только Чен-Лу. – Нет, – сказал он. – Страны, предлагающие помощь, в действительности не испытывают беспокойства – им достаточно знать, что мы заняты этой борьбой.

Мартиньо кивнул. Да – это было то, что говорили все товарищи школьных дней в Северной Америке. Больше их ничего не беспокоило.

– Я иду сейчас и загляну, что там в дыре, – сказал Мартиньо.