Михаил Шухраев - Зов крови

— Готов клиент, Иван Анатольевич! Хороший нервный срыв ему обеспечен! Я тут применил один небольшой приемчик.

— Ну-ну, рассказывай, — шеф С.В.А. сосредоточенно хмурился, сидя у себя в кабинете.

Миня рассказал — и про случай с черникой, и про встречу Танечки с Ольгой Савченко.

— Я, конечно, не видел, но она наверняка передала какую-то записку, — закончил он свой доклад. — Он просто не мог не попытаться выйти на противника — хотя бы таким образом.

— Отлично. Значит, ждем наших «соседей» завтра на «Фрунзенской». Но пасти они будут именно Танечку. А мы с тобой будем пасти их самих. Усёк?

Миня осклабился в улыбке, сейчас, в кабинете шефа, он мог ее совершенно не стесняться:

— Конечно.

— Ты, главное, за ним следи, понятно. А все остальное я сам устрою.

Миня и тут кивнул.

Конечно, уследить за всем — задача, почти невыполнимая, даже если ты очень давно подружился с магическим зрением.

Разумеется, Миня-вампир следовал за Танечкой всю дорогу, конечно, он же и устроил «приемчик» с ее падением на тротуар и раздавленной черникой. Только выяснить, что она покупала в аптеке, топтуну и в голову не пришло.

Сон… В последнее время Яна мучили сны, а жизнь в О.С.Б. казалась всего лишь продолжением того, что началось с ним, когда он пересек границу Запределья на Витебском.

Когда он очнулся, рядом с ним оказались те, кто называл себя его друзьями. Ян видел, что они не лгут — говорилось это вполне искренне. Вот только понять его до конца не смог ни один из этих людей.

Сегодня к нему пришли родители. Яна заранее проинструктировали, что и как говорить.

Во-первых, непосвященным совершенно ни к чему знать о самом существовании О.С.Б. Во-вторых, никакой особой лжи сказано и не будет. Успешно сдал экзамены? А разве это не так? Разве его путешествие в Запределье и пребывание там больше суток — это не экзамен? И более чем успешный, надо сказать… Он будет теперь учиться в едва ли не самом престижном интернате города? А ведь будет учиться, еще как будет — в самом скором времени. Причем именно в интернате — поскольку жить станет здесь же, в этом же здании. Он слегка приболел — просто случился нервный срыв именно из-за тех самых экзаменов! Ну, насчет «слегка» — это, конечно, мягко сказано, но зачем же пугать родителей, как бы они к нему ни относились?! А остальное — правда, чистейшая правда. Наконец, почему он сбежал, ничего никому не сказав? Да от волнения, понятное дело. И говорить не хотел, куда поступает — в школе его считали отнюдь не лучшим, а сейчас — вот как все обернулось. Так оно и случается — вчерашние отличники становятся если и не аутсайдерами жизни, то середнячками. А вперед пробиваются «четверочники», которые крепко держатся за жизнь и все ее удовольствия (включая учебу, но и не только).

Версия была родителям преподнесена. Роль директора интерната взял на себя Виктор Семенович — и успешно с этим справился.

Мать очень долго выясняла, какие предметы включены в расписание, но услышав, что будет углубленное изучение истории и иностранных языков (опять же — чистейшая правда!), осталась вполне довольна.

Отца сразу же заинтересовало нечто другое — нужно ли будет платить, и если да, то сколько? Он долго и нудно ходил вокруг да около, не решаясь задать этот вопрос, но все время намекая, что живут они очень так себе, что случаются задержки зарплаты и прочие неприятности.

Когда же Виктор Семенович — без всяких намеков — сообщил, что никакой платы не требуется, более того, можно будет со временем послать специальную комиссию, чтобы выяснить, насколько тяжело положение семьи Ивана, и не нужно ли доплачивать стипендию к их скромным зарплатам, отец успокоился, и даже как-то сразу повеселел.

— Я не думал, что сейчас в России бывает такое, — удивленно говорил он, глядя снизу вверх на высокого и подтянутого Виктора Семеновича.

— Всякое бывает сейчас в России. — Виктор Семенович был сама любезность. — Государство должно заботиться о своих талантливых юных гражданах. Это — будущая элита, будущие президенты и премьеры. Они определят лицо страны через двадцать-двадцать пять лет, когда мы с вами уйдем на покой.

Ян улыбнулся — он уже знал, что Виктор Семенович в организации едва ли не с самого ее основания в Санкт-Петербурге.

Мама долго упрекала Яна в том, как же это он ушел и никому ничего не сказал. В ответ он что-то мямлил, экал и мнэкал — как и было условлено. К тому же, юноша прекрасно понимал — была бы такая ситуация на самом деле, подал бы он заявку на экзамены в такой интернат, о котором говорит Виктор Семенович — и его просто подняли бы на смех. «Я все понимаю, но с таким уровнем интеллекта…» — качала бы головой мать. «Да там все места уже распределены, все по блату и знакомству!» — кричал бы отец.