Владимир Савченко - Эссе об отце и дяде

В память о встрече они затем в том Городке сфотографировались. Как положено: старший сидит, младший стоит.

Братья, 1932 г.

Все эти годы Григорий Феофанович занимался извозом. Меринок был тот самый, купленый перед уездом из Романовки. Тем кормил себя, подрастающего сына - и саму лошадь.

Эта встреча их была единственной. Военный человек над собой не властен. Дивизию вскоре перевели в Полтаву.

Вставное эссе-3.

"Заветный куст ИЛИ доклад наркому Ворошилову"

Ленин был не единственным из сильных мира того, с кем бате довелось, как говорят в Одессе, перекинуться парой слов. Вот эпизод из его командирско- преподавательской жизни; попутно он показывает, как действительно приходилось возиться даже со взрослыми ребятами. (Это бы лучше описал Михаил Зощенко. Но поскольку его нет, придется мне.)

... Рота выступает на полевые занятия; или в марш-бросок. После первого часа пути необходим, как сейчас бы это назвали, "технологический перерыв": короткий, не более четверти часа, привал в удобном месте, команда "Оправиться!" По ней кто отправляется в кусты, кто переобувается, подгоняет на себе амуницию, кто просто курит и отдыхает.

Один курсант батиной роты все никак не укладывался в эти четверть часа. Нацмен; так тогда называли представителей национальных меньшинств в СССР. (Ныне вот на Коренной Руси, официально именуемой "державой Украиной" русские - нацмены.) То ли казах, то ли киргиз; а может, и калмык. Словом, вольный сын степей. Как засядет под кустом, так и сидит. Глядит вдаль, а то еще песню какую-то напевает без слов. Ну, сын степей. Пространства там немеряные, время тоже.

Все уже в сборе, пора строится - а он сидит. Приходится подойти:

- Ну, скоро ты?..

- Не идет, таварыш камандыр.

Ждут. Не бросишь же.

- Ну, давай скорей!

- Не идет, таварыш камандыр.

... Нет, как хотите, но Жизнь создает ситуации, какие ни один фантаст не выдумает. Ну, ладно: научить заворачивать портянки. Для обоняния тоже не очень чтобы того - но куда денешься. А здесь уж, блин, совсем: вникай, у кого "идет", у кого не "идет". Как говорится, всю жизнь мечтал!

Так раз, другой, третий.

Военные учения строго расписаны во времени и пространстве: к такому-то часу и такой-то минуте роте прибыть к таком-то месту; развернуться. Вступить во взаимодействие с другой какой-то частью. И - опаздывают. Бате уже нагоняй. Пробует объяснить - смеются. Спросил у медика: может, касторки ему давать? Тот покачал головой:

- Не стоит в походе, еще хуже может получиться.

После пятого такого случая заикнулся начальнику школы, мол, надо бы отчислить парня, всю роту тянет вниз. Тот спросил:

- А с какой формулировкой?

Действительно, с какой? Курсант исправный, хорошо стреляет, делает штыковые упражнения, лихо рубит шашкой лозу; верховой езде и всех других поучит. За то, что до ветру ходит не так стремительно, как подобает бойцу легендарной дивизии?.. Вы ж извините. К тоже же нацмен; к ним надо относиться с повышенной чуткостью.

- Сочувствую, но помочь не в силах. Придумай что-нибудь.

Через день снова та же история. "Не идет, таварыш камандыр". И песня без слов под кустом.

И батя придумал. (Отец будущего фантаста, как не придумать.)

Все это происходило уже на Полтавщине, в летних лагерях Двадцать пятой под Яреськами. Сейчас туда 1 час 40 минут пригородным от Полтавы - в 90-х я нередко туда выезжал: покупаться в Псле, заночевать под звездами. Места прекрасные: широкий заливной луг, далее сосновый лес, по другую сторону реки высокий, как гора, берег. Там же песчаные непахотные земли; на них танковоартиллерийский полигон - военные части занимали его до конца СССР. Я видел сей полигон уже после "мирного разгрома Советского Союза", учиненного Горбачевым: брошенные раскуроченные танки и пушки; действительно похоже на поле проигранного сражения. Только что трупы не смердят.

Все проходит. Как говорил Гераклит: "Все течет, все из меня..."

Итак, рота на марше. Первый привал. "Оправиться!" Батя (он верхом):

- Курсант Мамедов (может, и не Мамедов, черт его знает), ко мне!

Тот подбегает.

- Вот что, мы сейчас отправимся к заветному кусту. Я знаю, где он. Там как сядешь, сразу все пойдет хорошо. Проверено.

- Есть, таварыш камандыр!

Отец оставляет командование ротой на своего заместителя. Отправились. Через луг и лес на те самые песчаные непахотные, тогда еще без пушек и танков. От Яресек это километров 15, то есть часа три ходу.

... Я, блуждая в этих местах, живо представлял картину: комроты на лошади, ему что. А курсант Мамед с полной выкладкой, при винтовке, скатка шинели через плечо, патронташи, сумка. А солнце высоко, припекает. Когда на полигон вышли, ноги в песке вязнут. Самое время и место горестно поразмышлять: всего-то и требовалось поднатужиться; куда меньше работы, чем теперь песок месить. И еще неизвестно сколько.