Михаил Савеличев - Фирмамент

- Что ты предлагаешь? - прохрипел муравей.

- Госпитализация, но сейчас уже невозможно, - ответил второй.

- Как она могла это устроить?

- Ты думаешь она сама? Может быть, какой-то религиозный культ? Пифия? Авгуры?

Одри выпростала руку из под простыни и приманивающе пошевелила пальцами. Диалог прекратился, над ней раздулось лицо лекаря, внезапно милосердно загораживая слепящий блеск хирургических светильников. Белесые струи охлаждения стекали по маске тонкими длинными усами.

- Я хочу сесть, - без малейших эмоциональных обертонов сказала Одри. Веско. Равнодушно. Не подразумевая ничего оскорбительного, повелевающего, позволяя муравьям самим окрасить пустой шаблон звуков гипотезой статуса и допустимости. Она вновь была новорожденной, ввергнутой в чужую последовательность другой истории, и приходилось размышлять над каждым вздохом и просчитывать каждый шаг.

- Леди, я не настаиваю, но вам лучше лежать, - сообщила маска, окутываясь авторитетным облаком охлаждения. Живые трупы. Гниющая биомасса.

- Я хочу сесть, - повторила Одри, маска кивнула и стол зашевелился, упруго переливаясь в кресло, придавая сидячее положение болезненно расслабленному телу. Простыня соскользнула на пол, но это действительно было безразлично.

Тряска разгона теперь ощущалась сильнее, на смену ярким лампам пришла дрожь толкача, рассыпающего хрупкую картинку корабельного лазарета в карнавальное конфетти грубых мазков и пикселей. Муравьи почтительно возвышались над ней, приспустив усы и пригасив глаза, отдавая дань почтения бесстыдно распятой на кресле леди. Прах. Везде прах. Целый корабль праха. Термоядерное сердце каким-то невообразимым способом высасывало влагу из поселившихся в нем паразитов и выбрасывало ее в бесконечную утробу пространства, стремясь к бесцельной цели, куда дойдут только избранные, утопая в сухом песке человеческих тел.

- Что со мной? - абсурдный вопрос ненормального существования, магические заклинания судьбы и лекарей, ничего не смыслящих в метафизике кармы.

- Мы еще не пришли к определенному заключению, леди, - кажется хором прозвучал ответ встречного заклятья, словно неопределенность была лучше неизвестности.

- Вы принимали какие-то наркотики, леди?

- Нет. Только нейрочипы, - попыталась качнуть головой, но мир расплескался с буйством утопающего, калеча и коверкая лазарет, обращая муравьев в испаряющиеся кусочки льда.

- Мы не понимаем. Какой-то новый синтетический препарат? В чем его медикоментозность? Транквилизатор? Депрессант? Побочные следствия? Дозы? Состав? Лицензионное соглашение?

- Не знаю, не знаю, не знаю...

Вот ее беда. Она так много знает, что не может ничего предпринять, объяснить, даже во спасение собственной жизни. Хотя кто говорит о спасении, кто может его гарантировать? В мире, который гибнет десятки раз на дню, и никто этого не замечает, не хочет замечать. Все спуталось, склеилось, срослось, а судьба в ответ на безнадежность начинает нарушать собственные правила и законы. Нечто важное сошлось в точке под Крышкой, слишком важное, чтобы неудача оказалась допустимой. Теперь ее будут тащить за волосы. По грязи. По предательству. По чужим жизням. По своей жизни. Переплавлять в чувствующее и милосердное, но только не к окружающим, а к чему-то далекому, настолько и бесконечно чуждому, что даже материнский инстинкт обратится в самое чудовищное преступление, открывая путь к таким поступкам, создавая такую этику, что лишь равнодушие спасет от вечного ужаса и безумия.

Что она могла сказать о мире, где Ойкумена кончается за сферой Плутона? Где великие океаны выпали мерзлым снегом на горы Антарктиды, обнажив вечно голодную сушу? Где геометрия пространства настолько примитивна, что в ней не находят своего пристанища кроты и читатели мыслей? Странный вариант перекоммутированной Вселенной. Лишь одно общее - Крышка, фирмамент, тяжесть, духота, прах и пепел. Всегда - одно общее...

- Когда начались у вас подобные симптомы, леди?

Когда? Легче - где.

- Здесь, после пожара в трюме, - ответила Одри, муравьи беспокойно зашевелились, задвигали усами и лапками. Ответ им не понравился.

- Что за пожар, леди? Мы не информированы. Вы не ошибаетесь? Вы уверены?

Вот теперь в точку. Она действительно в этом не уверена. Было ли подобное здесь, и она ли падала, раскинув руки, в бездну малых сил, щедро разливая огонь и ощущая холод на щеках? Ее окончательно лишили предназначенного ей существованием пространства-времени в тесной Ойкумене. Какой-то хитрец подстерег ее, и как только она потеряла бдительность занял ее место, присвоил судьбу, насмеялся, унизил. Больше нет нужды подчиняться физическим и человеческим законам, она лишь пушинка, носимая на волнах пустоты, пятнышко пыли на поверхности сумрачных вод.