Михаил Савеличев - Тигр, тигр, светло горящий !

Нейронный форсаж потреблял до жути много энергии и я просто физически ощущал, как разлагаются мои жиры и углеводы. Для моей мозоли, которую я натер за годы сидения за письменным столом, это было неплохо - заставить себя делать по утрам зарядку я никак не мог, мысли о диете мне претили, а химические сжигатели жиров я считал варварством. Теперь же я благодарил себя за леность и обжорство - помимо физической силы, которой у меня уже давно не было, мне требовался вес, который у меня еще имелся.

Обливаясь потом в пятиградусный мороз, задыхаясь от жары и чувствуя, что от такого ускоренного метаболизма сердце начинает допускать подозрительные перебои, я трусил по лесу и молил себя не останавливаться и не приваливаться к сосне, высунув весь в пене язык, чтобы не дать дубу, которого в этом бору днем с огнем не сыщешь. В тоже время, что греха таить, я чувствовал себя великим героем - я не только перехитрил своего противника, ловко прикинувшись писателем-прозаиком, который и умеет только про заек и писать, но и имел все шансы победить его, предварительно измотав долгим бегом. Значит есть еще порох в пороховницах, значит крепка советская власть, хоть и велик ЕАК, а отступать некуда - позади Клайпеда!

В такой клиническо-самовлюбленной задумчивости я чуть не выскочил на дорогу как лось перед мчащейся машиной и, в общем-то, с такими же последствиями - вольный стрелок с большой дороги все так же стоял на шоссе с автоматом в руках и пялился на то место, откуда я сбежал мыслею по древу. Я в нем сразу же разочаровался. Скорость ли у него была гораздо хуже моей, либо соображал он туго, но факт остается фактом - он проигрывал мне вчистую. Правда при одном условии - если я найду способ его обезвредить, находясь на расстоянии двадцати шагов от этого чучела. Выбирать особо не приходилось - я не мог подкрасться к нему и, сделав маягири в печенку, взять его в плен, сомневаюсь, что он настолько заторможенный тип и не услышит мои шаги, поэтому оставалось только подхватить из песка подходящий кусок щебенки и, прикинув траекторию полета, запустить ее в голову этого остолопа.

Эффект меня поразил - хоть я и ожидал, что этот камень, запущенный со скоростью, не уступающей скорости пули на излете, и оставит в каске, а заодно и в черепе противника, ощутимую вмятину, но я не думал, что его голова взорвется кровавым фейерверком, а ее ошметки тошнотворно медленно будут разлетаться во все стороны, смачно хлюпая при столкновении с соснами, машиной, асфальтом и К. Малхонски с отвисшей челюстью.

От потрясения мои физиологические реакции пришли в норму, время снова понеслось вскачь, деревья закачались как при землетрясении на Хокайдо, холодный ветер ударил в лицо и я в изнеможении опустился на дорогу, чувствуя слабость во всем теле и боль в обожженной правой руке. От резкого перепада кровяного давления у меня появилось ощущение вакуума в голове и опасение, что атмосферное давление раздавит черепной свод и вдавит глаза в затылок.

Чувство вины и раскаяния за невинно убиенного меня пока не посетило и я надеялся, что оно заблудится где-нибудь по дороге.

- Помочь?, - поинтересовалась возникшая надо мной Одри.

- Долго же тебя носило, - поворочал я языком, - за это время я успел пробежаться трусцой, поработать головой, похудеть на двадцать килограмм, потренироваться в бомбометании и убить человека.

- Больше всего в твоих приключениях меня заинтересовал последний эпизод, заметила Одри, пряча пистолет в висящую подмышкой кобуру, - вряд ли это мог сделать ты, разве что психокинетическим усилием, тем более твой булыжник, который ты с таким энтузиазмом кинул, попал точно в мою машину. Да и вряд ли это человек. Попала я ему в висок, не спорю, но человеческие головы не начинены тротилом.

Труп, раскинув в последнем приветствии руки, лежал на обочине дороги, а из остатков шеи в кювет стекала кровь. Одри присела но корточки рядом с останками и покопалась в сплетении размозженных мышц, пучков сосудов и осколках спинного мозга. Даже если это и был киборг, но зрелище было пренеприятнейшее, а последствия ужасными.

За всю свою военную и журналистскую карьеру я ни разу не сталкивался с боевым применением киборгов - несмотря на свои невероятные способности, с которыми не сравнится никакой нейронный форсаж, несмотря на великолепную физическую силу, выносливость, отличные логические показатели и феноменальный К-зубец, у них было два существенных недостатка. Во-первых, они стоили сумасшедшие деньги, на которые можно построить и оснастить атакующий рейдер. Во-вторых, их IQ оставлял желать лучшего - никакая совершенная интеллектроника не заменит мозги, даже самого последнего пьяницы, а одаривать это совершенное оружие на двух ногах искусственным разумом не приходило в голову даже самому ярому "стервятнику". Мэри Шели они, слава Богу, читали.