Марина Саввиных - Эпитафия

- Помогите,- неуверенно выдохнул Горин. И рванулся из последних сил, отшвырнув от себя что-то жаркое, цепкое, больно стиснувшее грудь и отодравшееся вместе с влажно хлюпнувшей кожей...

Аля отлетела в угол, как пушинка. И он услышал дикий, захлебывающийся, неистовый визг.

Откуда-то вдруг сбежались люди. Много людей. Толпа.

Горин поднялся, зажимая правой рукой рану на растерзанной шее, а левой вытирая испачканный кровью подбородок.

Кровь капала из-под пальцев на рубашку, на пол. Ее было уже не остановить.

- Он! - кричала Аля.- Он надругался надо мной! Смотрите, смотрите...

И показывала всем царапины на груди и разорванное платье.

Она была такая маленькая, жалкая, несчастная. Такая искренняя в своем страдании. Что собравшиеся люди стали Горина бить. Его повалили снова на пол и долго били ногами... Сначала он кричал. Потом перестал кричать. Попытался вывернуться из романа, как-нибудь так - в свою полупустую уютную комнату, где на свет появилась Ариадна... в удобную метасферу, где Горин был просто Гориным, а не Героем дурацкой - конечно, дурацкой! - драмы... На мгновение ему это удалось. Но Аля так визжала. Ему было так ее жалко. Что он не удержался и рухнул обратно.

И вскоре умер.

Господь нигде не обнаружил его души. Ведь что такое роман? Это же не Господне творение. Человеческое.