Александр Щеголев - Львиная охота

Лечь обратно на песочек он уже не смог.

- О чем ты все время думаешь? - спросила Рэй. - Я же вижу.

- О том, зачем было переодеваться старушкой, - ответил Жилов. - Что за балаган?

- Чтобы ходить ночью по коридорам гостиницы, не привлекая внимания, объяснила она. - У пожилых людей редко получалось... я про сны говорю. Трудно изменяться на старости лет, не правда ли, Максюша?

- Грязные намеки, - восстал он.

- А врать не надо. Ни о каких старушках ты не думаешь.

- Ты права, на самом деле я вот о чем я думаю, - медленно сказал Жилов. Говорить вдруг стало ужасно трудно, язык больно ворочался во рту, как плод во чреве роженицы. - Спросить хочу... Стаса откопали?

Он отдалял и отдалял эту проклятую тему: все надеялся, что ответ как-нибудь сам возникнет. Рэй тоже села и сказала совершенно спокойно:

- Скребутан жив.

- Где он? - ничем не выдал себя Жилов.

- Наверное, в каком-нибудь закрытом госпитале. На материке. Его сразу погрузили в санитарный вертолет и - фьюить! - Она изобразила рукой восходящую к небу спираль.

- Откуда ты знаешь?

- Человека можно скрыть от прессы, от полиции, даже от исполнительного листа, но не от того, кто ему искусственное дыхание делает, - дернула носиком Рэй.

- Гончар? - сказал Жилов.

Он встал на ноги, отряхиваясь. Женщина встала рядом. Он оглянулся, посмотрел на уходящий к небу, усыпанный огнями амфитеатр города, и продолжил:

- Стаса будут судить?

И тут же понял, что сморозил глупость. Суд невыгоден Матке, кроме того, если бы главаря такой банды хотели судить, давно бы уже предъявили его публике.

Рэй улыбнулась краешками губ.

- Думаю, наоборот, предложат высокооплачиваемую работу. Подальше от тягот цивилизации, вернее, поглубже.

А почему бы не привязать банкира к креслу перед видеоприемником и не показать русское порно, подумал Жилов. Чего проще?

Задрав голову, он долго смотрел на луну. Разум был свободен и открыт. По дорожке лунного света спустился кто-то, очень похожий на Жилова, и вошел, не спрашивая разрешения. Не бойся, этого они с твоим Стасом не сделают, возразил второй Жилов. Почему? Потому что Стас - твой друг. Неужели ты не понимаешь, как это важно, что он - твой друг? Ему предложат работу, и он, конечно, согласится. Хм, сказал первый Жилов. На Стаса трудно воздействовать, он одинок и вдобавок не боится смерти. Второй Жилов оскорбительно засмеялся. Смерти не боятся только просветленные йоги и люди с заметными отклонениями в психике, ну еще, до некоторой степени, маленькие дети. Стас, бесспорно, ребенок, пусть и большого размера, однако он по-прежнему любит деньги. Он их любит платонически, обронил Жилов (который из них?). Во-первых, откуда ты это знаешь, ехидно осведомился гость, во-вторых, не имеет значения, как он их любит. Негоже Боевым Романтикам иметь такие слабые места в броне; опытный психолог пробьет в ней дырку одним пальцем - и вытащит душу наружу... Вон отсюда, закричал единственный и настоящий Жилов, нечего гадости болтать о моих лучших друзьях! Хотя, если быть честным с самим собой (с кем же еще), то мнение непрошеного собеседника принесло ему некоторое облегчение...

- Ты права, - сказал он вслух. - Будем надеяться.

Я свободен, напомнил он себе, затем пошел вдоль воды, перепрыгивая через языки прибоя. На полуголого Жилова заглядывались, как никогда раньше: сегодня это было для него почему-то важно. Будущего больше не существовало. Прошлого тоже. Максим медленно вынул из карманов штанов божественные Буквы...

Подбежала Рэй.

- Смотри, - сказал он, открывая ладони.

Она и так смотрела во все глаза.

- Нравится?

Она мелко покивала, не пытаясь скрыть восхищение. Как магнитом, повлекло ее к рукам мужчины, невидимая сила заставила ее изогнуться и вытянуть мордочку; изо всех сил Рэй хотела увидеть...

- Проигрыватель? - сочувственно спросил он.

- Пара звуковых синхро-капсул. Со сфероэффектом, - она прерывисто вздохнула, не смея дотронуться.

- Смотри внимательно, - предупредил Жилов, забежал по пояс в воду, после чего, один за другим, швырнул камни далеко в море.

Женщина окаменела, ничего не понимая.

Черные снаряды звучно шлепнули о волны и ушли на дно, смешавшись с одинаковой, идеально отшлифованной галькой.

Давно бы так, горько сказал он себе. Никакой метажмури - никому и никогда, ни взрослым праведникам, ни юным гениям! Живи спокойно, Новый Человек, и пусть никто не вложит в твои руки подобную тяжесть...

- Приговор приведен в исполнение, - сурово сообщил Жилов, вернувшись на берег.