Александр Щеголев - Сумерки

- Бросьте, двадцать шестой, бросьте. Они в гуманистическом блоке действуют еще покруче, газетам здесь можно верить. Там своя специфика... Так что вас все-таки беспокоит? Изложите спокойно.

- Противно, хозяин. В самом деле чувствую себя мальчиком. Как можно работать, не зная ровным счетом ничего, кроме того, что паук - это враг, что кретины - это предатели и что их нужно вылавливать! Одни версии, тысячи идиотских версий. По-моему, наши аналитики зря пьют казенный спирт. Скажите, хоть один паук когда-нибудь попадался?

- Все, двадцать шестой. Вы мне надоели. Я понял: вы просто боитесь провалить операцию и заранее готовите себе оправдания. Я точно изложил ваши сомнения? Учитесь у меня краткости.

- Нет! Я боюсь другого, того, что... э-э...

- Теряем время, капитан. Есть вопросы по существу операции?

- Будет ли оцеплен квадрат?

- Нет. Во-первых, объект может иметь кого-нибудь на подстраховке, во-вторых, если вы его упустите, это не поможет.

- Какой препарат ему вколоть? Обычный или...

- Да, чуть не забыл! Прямо сейчас зайдете к химикам, там какое-то новое зелье есть, возьмете. Хотя, лично я уверен, что на это чудовище никакая психохимия не подействует. Вам надо обязательно успеть затолкать его в экранированную машину до того, как он всем мозги свернет... А инъекцию, конечно, сделайте на всякий случай, сделайте.

- Вдруг помехи не исчезнут, и условный сигнал от вас не поступит? Что предпринимать тогда?

- Ерунда, капитан. Такого не может быть. В конце концов, они не машины. В крайнем случае генерал приказал сбросить на гостиницу бомбу. Вот прекрасный выход - взорвать сучье логово!

- А кто будет платить владельцам?

- Успокойтесь, Игорь. Первый иногда позволяет себе шутить. А нам шутить некогда. Алло! Алло! Диспетчерская? Говорит пятый. Спецмашину к моему подъезду. Хозяином группы назначен двадцать шестой. Все... Так, капитан, больше вопросов нет?

- Нет, Клим Борисович.

- Идите. Приступайте к выполнению задания.

- Слушаюсь, мой полковник! Свобода - наше...

- Я сказал - иди! Болтун.

4.2 РЕТРАНСЛИРУЕМЫЙ СИГНАЛ (источник Сырье, гриф Свободный эфир)

Проснулся, как от толчка. Резко, сразу. Было темновато, еле видно вырисовывалась пошленькая обстановка номера. Скосил глаза на окно: в городе занималось утро.

Дико болит голова, просто выть хочется. Странно, с чего бы это? Пить-то вчера пил, но к тому времени, как улегся в постель, давным-давно протрезвел. Может быть, перенервничал в номере этого заплесневелого психа? Не знаю... Хотя, какой он псих, он говорил вполне разумные вещи. Насчет плесени, насчет гниения общества. Точно! Вот я, например, родился - плод родительской ошибки, - жил, как мог, как хотел, сдохну когда-нибудь. А что я за это время сделал полезного обществу? Да ничего! Действительно, расшибусь в своей сверхскоростной железяке, вот тогда будет от меня польза. Граблю на досуге прохожих, взял пару-тройку магазинов. Что ни говори - плесень, и не больше того. И ведь все так! Все, кого я знаю, плесень. И все, кого они знают, тоже плесень. Все мы плесень, и никто из нас ничего путного не сделал в жизни. Так с чего обществу развиваться, с чего идти вперед? Если никто не приносит обществу пользу, то оно будет стоять. Или организованно двинется назад, к каменному веку. Затем подгниет и рухнет. Верно этот тип говорил. Здорово его, видно, приперло, если пошел проповедником по людям. Повернутый, точно. Волшебником добрым себя называет... И чего я проснулся? Да еще башка трещит невыносимо. Сейчас бы хорошую дозу - как рукой сняло бы. А где ее взять? У этой дуры в номере, кроме фруктовки да аристократических шипучек, ничего не нашлось. Впрочем, нашлась кровать. Большая, мягкая, нагретая. Согласно последним научным данным - именно то, что нужно уважаемым гражданам свободной страны. Очень удобно, когда поступаешь по науке: все у тебя получается культурно, интеллигентно и чисто... В общем, живем мы в разврате и подохнем там же. Если и суждено нашему пакостному миру познакомиться с какой-либо очередной зверской пакостью, то выползет она снова отсюда, из теплой постельки... Интересно, спит моя милая дамочка? Или тихо думает о вырождении цивилизации?

- Эй, - прошептал я, - с добрым утром.

Ни звука в ответ. Дрыхнет, значит. Утомилась со мной, бедняжка. Странно она как-то спит - не шевелится, не сопит, словно бы и не дышит. Я вяло двинулся и протянул под одеялом руку. Не знаю, зачем сделал это. То ли хотел разбудить ее, то ли хотел убедиться, что она рядом. Сначала я ничего не понял, а затем вдруг услышал одинокий беззащитный воплик - мой собственный. Женщина, лежавшая в постели, была холодна, как ледышка. Температура ее тела, по-моему, была ниже комнатной. Банальный труп. Умирая от ужаса, я отшвырнул одеяло, соскочил с кровати и попытался зажечь свет. Попытался, потому что свет не горел, и как я ни щелкал выключателем, он не зажегся. Тогда я схватил с туалетного столика спички, наклонился над кроватью и зажег одну. В призрачном пламени я увидел такое, от чего сердце мое сбилось с такта, а вдох застрял в горле. Да, женщина была мертва. Но как мертва! Ее ухоженное личико, плодово-ягодная грудь, живот, ноги, все тело было покрыто омерзительными белыми пятнами. Плесень! Содрогаясь, я провел пальцами по сырой склизкой коже, и мне стало очень страшно...