Александр Лоскутов - Кольца вероятности

Владелец обувки большого размера шествовал метрах в десяти впереди меня. Здоровый парень, почти такой же, как и Медведь. Наверное, тоже мог гнуть гвозди одной рукой. Вот только в отличие от жизнерадостного Валерки этот богатырь выглядел совсем не дружелюбно. О нет. Полное отсутствие волос на голове компенсировалось многодневной щетиной. На шее болтается золотой крестик, почти незаметный на широченной груди. Из одежды – одни шорты. Да и его дружок ему под стать. Тоже здоровенный, лысый и небритый. И в глазах ума столько же, сколько у быка. Этот его приятель держал в руке полупустую бутылку пива. Все это я разглядел, когда поравнялся с ними.

Заметив мой взгляд, великан повернулся и презрительно фыркнул:

– Чо уставился, бобик? Вали отсюда!

Я поморщился и отвернулся. Связываться с такими – себе дороже. Лучше уж отвалить. Приотстав, я предоставил двум мордоворотам топать куда глаза гля­дят. Шагая позади, я мельком слушал их болтовню, в которой фигурировали множество незнакомых мне имен и крупные суммы денег.

– …взял себе «форд». Прикинь. За двадцать две штуки зеленых…

И все-таки нет на земле справедливости. Вот эти громилы – живут себе и горя не знают. Все их проблемы – это тачки да бабки. А у меня даже на паршивый мотоцикл денег нет.

Возможно, я был несправедлив. Вероятно, у них, как и у всех людей, есть свои беды и радости. Может быть, их жизнь – тоже не сахар. Но сейчас я был не в силах рассуждать здраво.

– Живут же люди, – буркнул я себе под нос. – Живут и горя не знают. Хоть бы раз их жизнь помоями облила, так нет же…

Волна боли поднялась в моем левом запястье и хлынула в плечо. Я вздрогнул, ощущая, как неземной холод сковывает мои жилы. Голова закружилась.

Чтобы не упасть, мне пришлось схватиться за чугунную ограду, окружающую городскую платную стоянку. Внезапный приступ слабости длился всего мгновение, а потом бесследно исчез, оставив после себя только неприятный шум в ушах да ноющее запястье.

Я отчетливо чувствовал, как колотится мое сердце, ощущал, как бьется жилка на шее.

А сверху вдруг обрушился поток грязной мыльной воды, окативший мордоворотов с ног до головы. Брызги фонтаном взвились в воздух. На асфальте мгновенно образовалась лужа. А потом с небес обрушилось пустое ведро, с металлическим звоном ударив по голове одного из ошалевших гигантов. Бритоголовый здоровяк рухнул как подкошенный, сбив с ног своего дружка, проехавшего носом по асфальту.

Вот черт… Ни фига себе!

Все это произошло так неестественно, так нереально, что я не смог удержаться и протер глаза. Один мордоворот слабо ворочался на земле, явно ничего не соображая после удара ведром. Второй медленно поднимался. Из его носа сочилась кровь.

Едва поднявшись на ноги, дуболом поднял голову и, обильно перемежая свою речь отборным матом, уставился на многочисленные ряды окон ближайшей многоэтажки. Из его неразборчивого рева я уяснил только одно: если он найдет того, кто это сделал, – тому не жить.

Идущие по своим делам прохожие оборачивались и изумленно смотрели на мокрых с ног до головы мужиков, обляпанных клочьями мыльной пены.

Я слабо хихикнул и тут же заткнулся, заметив смотрящего в мою сторону громилу. Но тот не обратил на меня ни малейшего внимания, а вместо этого повернулся и начал тормошить своего дружка. Тот явно все еще ничего не соображал и только ошалело вертел головой.

– Ты чего?.. Вставай. Это…

Все еще хихикая и растирая ноющее запястье, я двинулся дальше.

Домой. Пойду-ка я домой.

– Антон, что случилось? Я же вижу: что-то не так. Антон!

– А? – Вынырнув из своих раздумий, я непонимающе уставился на Ольгу.

– Бэ-э! Ты меня слушаешь? Что случилось?

– Да ничего…

– Врешь! – Ольга вдруг как-то обмякла и примостилась на подлокотнике кресла, в котором я сидел уже половину вечера, слепо уставившись в телеви­зор. – Тоша, у тебя проблемы? Скажи мне. Пожалуйста.

Несколько долгих мгновений, глядя в ее лучащиеся искренним сочувствием глаза, я лихорадочно решал: сказать или нет? Нет резона обманывать свою собственную жену. Тем более в таком серьезном деле. Но с другой стороны… Разве она мне поверит? Подумает еще, что Антон Васильевич Зуев спятил.

Я открыл рот… и закрыл его снова.

– Все нормально, Оля. Все хорошо.

– Нормально? Ты уже третий день сам не свой. Ворочаешься по ночам, бормочешь во сне, днем слоняешься как в воду опущенный. Нет, Тоша. Нормально, по-твоему, бродить по ночам из комнаты в комнату? Нормально час за часом смотреть в телевизор, не замечая ничего вокруг? Ты непрестанно теребишь левую руку. Что у тебя с запястьем?