Дмитрий Сафонов - Радио Судьбы

Как в замедленном кино Ластычев увидел, что его левая рука хватает автомат и не глядя, куда-то через голову, бросает на берег. Он даже не посмотрел, куда тот упал, потому что теперь было не до него.

Лодка заваливалась, вода хлынула через невысокий борт... Ластычев прыгнул вперед, обхватывая Ваню за плечи...

Краем глаза он успел заметить, как погружается в воду Николай, погружается, так и не очнувшись, тонет, чтобы больше не всплыть... «По крайней мере, не раньше, чем через неделю и не ближе, чем в Коломне...» – промелькнуло в голове.

Лодка перевернулась, накрыв Николая, комбат вцепился в черную футболку Вани и что было сил потянул вверх, в следующую секунду он сам оказался под водой, но продолжал тянуть руки вверх, чтобы Ваня не захлебнулся, сейчас это казалось ему самым главным.

Нога провалилась в илистое дно, Ластычев оттолкнулся, вода, как зеленая пелена, на мгновение закрыла глаза и тут же упала, он очутился на поверхности и глубоко вздохнул. И первое, что увидел перед собой,– застывшее, как посмертная гипсовая маска, лицо мальчика.

«Да что с ним происходит?» – На раздумья не было времени. Ластычев ухватил мальчика под мышки и потащил из воды.

Спотыкаясь, он дотащил грузное тело до берега и, обессиленный, рухнул, успев упасть первым. Ваня плюхнулся на него. Комбат осторожно оттолкнул неподвижное тело в сторону и вскочил на ноги, высматривая Николая.

Перевернутая лодка медленно крутилась в прибрежном водовороте. Ластычев бросился к ней. Он добежал и, ухватившись за просмоленный черный борт, напрягся и попытался перевернуть лодку, но сил не хватило. Чертыхнувшись, он опустился на колени, пошарил руками и наткнулся на какую-то мокрую тряпку. Комбат потянул на себя и почувствовал глухой удар в днище лодки. Удар изнутри.

Ластычев шумно выдохнул и набрал полную грудь воздуха. Он присел, погружаясь под воду, нащупал в темноте тело и обхватил его за пояс. Снова потянул на себя, словно большую тяжелую куклу.

Воздух заканчивался, Ластычев чувствовал, что начинает задыхаться. Он пробовал поднять голову и ударился о борт. Последний огромный пузырь вырвался из груди и глухо булькнул где-то над головой. Ластычев дернулся, отклонился назад и снова рванулся вверх, ощутив щекой шероховатые доски борта. Несколько мгновений он судорожно хватал ртом воздух, как огромная рыба, выброшенная приливом, но не отпускал Николая. Затем он налег на лодку плечом и снова потянул тело на себя.

Он увидел, как показались черные ботинки, а затем и все ноги, облепленные тяжелыми мокрыми штанинами. Ластычев закричал, собрал остатки сил и попробовал встать. В пояснице хрустело, руки грозили вот-вот лопнуть и оторваться, но он продолжал тянуть.

Наконец из-под лодки показалось все тело целиком. Николай лежал в воде лицом вниз, связанные руки, как спутавшиеся стебли камыша, качались на поверхности.

Комбат ухватил его за волосы, приподнял голову из воды и потащил за собой на берег. «Еще немного, и я сниму с него скальп...» – вяло подумал он.

На берегу он повалился на колени, но тут же заставил себя подняться. Перевернул тело Николая и посмотрел: подбородок того судорожно подергивался, будто он чем-то давился. Лас тычев снова перевернул его лицом вниз, приподнял за пояс штанов и, подставив под живот колено, сильно надавил.

Изо рта Николай плеснула тонкая струйка. Ластычев надавил сильнее, и в этот момент будто кто-то убрал невидимую преграду – тонкая струйка превратилась в мощный поток, Николая вырвало, он вскрикнул и закашлялся.

«Значит, дышит», – сообразил комбат и попробовал подняться, но перед глазами все закружилось, как в детстве, когда он слишком долго катался на карусели, ноги подогнулись, и он рухнул рядом с Николаем на прибрежный песок.

Несколько раз он упирался ладонями в песок и силился встать, но всякий раз подступавшая дурнота заставляла его в изнеможении падать на колени.

«Лодка... Ее унесет течением...» -думал комбат и снова пробовал встать, и снова все повторялось. Наконец он не выдержал и пополз на четвереньках обратно к воде.

Ластычев упрямо полз вперед, оставляя позади себя ямки в мокром песке. К счастью, лодка так и кружилась в пяти метрах от берега, но течение могло подхватить ее в любой момент, и тогда...

Комбат дополз до воды и окунул в нее похолодевшее лицо. Он помотал головой, словно полоскал ее, как грязное белье, и почувствовал, что в мозгах стало что-то проясняться. Лас тычев выставил одно колено и тяжело уперся в него обеими руками. Так нелепо, совсем по-стариковски, он не поднимался даже после самых тяжелых запоев.