Федор Чешко - Витязь Железный Бивень

Послушники этого, скорее всего, не знали, но соваться следом за опасными беглецами в неизвестность и темноту им очень не хотелось. Сперва они решили дождаться отставших, потом, сгрудившись напротив входа, принялись грозно и многословно требовать, чтобы умыслившие зло преступники покорились воле Бездонной Мглы и вышли обратно. Послушнические угрозы с каждым мигом делались все ужаснее, но поглотившая Гуфу и ее спутников темнота отвечала серым лишь отзвуками их собственных криков.

В конце концов лжебешеным надоело орать. Начальствовавший над ними суетливый верзила с ярким пятном на шлеме взмахнул рукой, и в темный проем полетели копья и камни. Только зря начальник серых воображал, будто это метание причинит какой-нибудь вред защитникам или хоть отгонит их подальше от входа — древние строители не зря выдумали резкий изгиб щели, ведущей в твердыню Отважных. Сперва о выступ стены с треском разбивались метательные камни и плющились железные острия копий, потом на негаданную преграду всей тяжестью своей бронированной туши налетел первый из ринувшихся в темноту послушников, об его спину с лязгом грянулся второй, и кто-то уже упал под напором спешащих сзади, кто-то заорал, в тщетной попытке удержать равновесие, схватившись за обнаженный клинок соратника... Одного этого крика оказалось достаточно, чтобы передовые послушники рванулись обратно, к свету и простору — навстречу тем, кто все еще рвался внутрь. Даже слепой справился бы теперь с ошалевшими, давящими друг друга воинами Мглы. И слепой справился.

За время, растраченное серыми на проклятия да угрозы, Гуфа успела осмотреть Нурдовы глаза и убедиться, что ожог сам по себе не опасен; зашептать льющую из Торковой щеки кровь; наскоро ощупать плечо Хона («Не бойся, воин, не переломано — простым синяком отстрадаешься»); и в нескольких словах растолковать Нурду происходящие беды (а то, что не уместилось в несколько слов, объяснили ему послушнические вопли). Еще пара мгновений потребовалась Хону и Торку на осознание приключившегося с Витязем ужаса. Да, всего пара мгновений — дольше ужасаться было некогда, и первым догадался об этом именно Нурд. Отмахнувшись от сочувственных вздохов, он отобрал у Торка палицу и погнал охотника следить за послушниками через оконце. Хону и Гуфе Витязь велел принести панцирь и помочь облачиться, а после (если останется время) притушить весь огонь, какой остался в зале, — чтоб только в очаге чуть-чуть теплилось. Последний Нурдов приказ был напрасен: воткнутые в стены факелы со вчерашнего вечера выгорели сами собой, а очаг притушить было до того непросто, что и пробовать не хотелось — слишком уж много горючих камней нашвырял в него Витязь, собираясь добела раскалить железо. Ничего, жару они дают куда больше, нежели пламени, да и очаг-то в дальнем от входа углу — авось не подсветит серым дорожку. Хон, уж на что воин бывалый, и то лбом в стенку воткнулся, а этим, слеповатым, подавно не уберечься.

Когда стену уже щербили летучие железные острия, Нурд сказал столяру:

— Подведи меня к выходу и отойди прочь.

Хон решился заспорить, но тут же осекся, потому что Торк крикнул сверху: «Сейчас станут кидаться!»

Отпрыгивая от Нурда, уже заполнившего собою мутное пятно входа, столяр наконец понял: даже такой, как теперь, Витязь справится лучше кого бы то ни было. Мельком вспомнились рассказы Нурда о том, как Амд завязывал своему ученику глаза и принуждал ловить брошенные камни, отбивать палочные удары, раскалывать копьем катящиеся по земле пращные гирьки... Но не это главное. Главное вот в чем: как бы ни было темно, любой, даже самый опытный воин обязательно ослабит себя невольными попытками хоть что-нибудь разглядеть. Любой — только не теперешний Нурд.

Гуфа так и не смогла толком рассказать, как это было. Даже Хон и Торк не смогли, а может, не захотели. Столяр обмолвился только, что в жизни не слыхал ничего страшнее тогдашних воплей, перемешанных с лязгом железа, вминаемого в людскую плоть. А старуха говорит, будто даже бывалых родителей Ларды и Лефа крепко мутило, когда они вышвыривали наружу забитых Нурдом послушников. Витязь недаром вооружился палицей — в подобном бою она надежнее меча, способного увязнуть в железе или недорубленной кости. Торково оружие на славу порезвилось в его руках. Ведущая в Гнездо Отважных щель узка, но достаточно высока для сокрушительных отвесных ударов, а Нурд умеет с одинаковой силой бить и сверху вниз, и снизу вверх, так что каждый его взмах обрывался в тот день чьим-то увечьем или погибелью.