Федор Чешко - Витязь Железный Бивень

А еще старуха вот как сказала: будь, говорит, на месте Нурда другой, увечье оказалось бы куда страшнее. Оно бы гибельным оказалось, потому что помочь было некому — в Гнездо Отважных, кроме Витязей и их учеников, никто не может входить... То есть это прежде никто не мог, а теперь обычай поперек себя выкручен.

Серые мудрецы слишком уверовали в легкость своей затеи, они напрочь забыли, на кого покушаются.

Все-таки Витязь каким-то чудом сумел отпрянуть, заслониться или просто захлопнуть веки. А потом... Витязь — это Витязь. Его сила не в одной только сноровке махать железом. Вернее сказать так: умение управляться с оружием лишь стебель, корни которого скрыты от праздных взглядов.

Нурд сумел победить ужас и боль. Верный привычке больше, чем на других, надеяться на себя самого и всегда готовиться к худшему, он стал хладнокровно, без спешки да суеты обживать новое свое состояние. Хон, Торк и Гуфа добрались до Гнезда прежде, чем Нурд решил, будто достаточно свыкся со слепотой и может отправиться к людям. Но все-таки за ночь и половину дня он успел добиться многого. Очень многого. И спас этим не только себя.

Гуфа совсем выбилась из сил. Хон с Торком тащили ее чуть ли не волоком и горячо благодарили судьбу за то, что на ряженых послушниках навешано столько железа — иначе все бы уже закончилось именно тем, чего так хочется серым.

Беглецы не оглядывались, они и без этого чувствовали, насколько близка к ним погоня. Множество торопливых ног усердно месило снег позади; отчетливо слышались азартные выкрики; кто-то время от времени принимался раздраженно понукать и без того не жалеющих себя преследователей... Звуки эти становились все громче, все явственнее. Ясно было, что лжебешеные хорошо видят беззащитные спины врагов — зрелище, придающее прыти даже самым обессиленным и нерадивым.

Хмурая руина, отведенная обычаем под жилье Витязей, уже показалась в виду. Всего-то и осталось до нее около сотни шагов вниз по заснеженному пологому спуску, а потом — место, где можно без особого труда перебраться через развалины ограды, и... Что "и"? Окажется ли Гнездо Отважных безопаснее Лесистого Склона? И если окажется, то надолго ли? Об этом они не думали. Они напрочь забыли, что можно думать о чем-то, кроме одного: добежать.

Добежать без помех им удалось только до спуска. Сквозь нарастающий шум погони Торку вдруг послышались резкие щелчки, и тут же мимо его головы словно бы пращная гирька провыла. А еще через миг какая-то неведомая сила внезапно рванула Хона за накидку, да так, что столяр кубарем покатился вниз. Гуфа тоже упала; Торк, мертвой хваткой вцепившийся в ее локоть, пропахал коленями шершавую корку подтаявшего снега.

Первой опомнилась старуха. Именно она, совсем недавно казавшаяся полумертвой от изнеможения, силком подняла на ноги ободравшегося в кровь Торка. Подняла, едва ли не пинками погнала вниз его и Хона, очумело зыркавшего то на преследователей, то на пробитую невесть чем полу своего одеяния, а вокруг свистело, вскрикивало, и толстые летучие палки со смачным чавканьем ударяли в снег.

— Быстрей, мужики, быстрей! — хрипела задыхающаяся старуха. — Теперь не головой — ногами надобно думать!

В тот день послушники метали не только копья, но и некрупные галечные голыши. Один из них зацепил плечо Хона (столяр дня три почти не мог двигать левой рукой), второй разбился о камень рядом с Торковой головой — это когда беглецы уже карабкались через остатки древней ограды, — и осколки рассекли охотнику щеку чуть ли не до самых зубов.

И все-таки они спаслись. Фунзовы придумки не вполне годятся для метания на бегу. То есть метать-то из них можно хоть прыгая по деревьям с ветки, на ветку, но вот снаряжать для метания — это сложнее. Так что возня с металками замедлила послушнический бег, бег помешал меткости, и мужики с Гуфой успели нырнуть в пятно черноты, обозначавшее собою вход в убежище Витязей. Правда, спасение стоило беглецам еще одной неприятности: бежавший первым Хон набил здоровенную шишку, налетев на скрытую темнотой стену. Но спроси кто-нибудь столяра, что приятнее — стукнуться лбом о камень или получить в спину копье, — тот ни на миг бы не промедлил с ответом.

Вход в Гнездо Отважных был придуман с умом. Вошедший оказывался в тесной щели, которая через несколько шагов изгибалась крутым уступом и только потом выводила в зал. Один хладнокровный воин мог бы сдерживать здесь десятки врагов, а уж о Витязе даже говорить нечего — его бы и половины хватило на толпу нападающих.