Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 11

— Она может поделиться с тобой, Марлена. Ведь она же разрешила построить Купол. И мы вроде бы не мешаем ей.

— Но в Куполе меньше тысячи человек, и они никуда не выходят. Эритро не возражает против существования Купола, потому что там она может изучать человеческий разум.

— Тем больше у нее будет возможностей, когда сюда прилетят земляне.

— Все восемь миллиардов?

— Нет, конечно, не все. Они будут временно останавливаться здесь, а потом снова улетят. Я думаю, постоянно здесь будет находиться только часть населения Земли.

— Все равно это миллионы. Я уверена. Такое количество людей нельзя посадить под Купол и обеспечить едой, питьем и всем необходимым. Придется расселять их по Эритро, преобразовывать ее поверхность. Эритро не вынесет этого. Она будет защищаться.

— Ты уверена?

— Да. А как бы вы поступили?

— Но тогда погибнут миллиарды людей.

— Я ничем не могу помочь. — Марлена сжала губы, потом сказала: — Есть другой способ.

— О чем говорит эта девица? — буркнул Леверетт. — Какой еще другой способ?

Марлена покосилась на него и повернулась к Генарру.

— Я не знаю. Эритро знает. По крайней мере она утверждает, что знает, но не может объяснить.

Генарр поднял руки, предупреждая вопросы.

— Говорить буду я. — И спокойно сказал: — Марлена, не волнуйся. Не бойся за Эритро. Ты же понимаешь, что она в состоянии справиться с чем угодно. Скажи, как понимать твои слова, что Эритро не может объяснить?

Марлена судорожно вздохнула.

— Эритро известно, что знание присутствует здесь, однако у нее нет разума и опыта людей, она не умеет думать, как мы. Она не понимает.

— И это знание содержится в умах, присутствующих здесь?

— Да, дядя Сивер.

— И она умеет зондировать человеческие умы?

— Она может причинить им вред. Только мой мозг она в состоянии зондировать без риска.

— Надеюсь, что так, — сказал Генарр, — а ты обладаешь этим знанием?

— Нет, конечно, нет. Но она может использовать меня как инструмент для зондирования других разумов. Вашего. Моего отца. Всех.

— А это не опасно?

— Эритро полагает, что нет, но… ой, дядя Сивер, я боюсь.

— Безумие какое-то, — прошептал Ву, но Генарр торопливо приложил палец к губам.

Фишер вскочил.

— Марлена, нельзя…

Генарр махнул рукой.

— Ну что же делать, Крайл? Под угрозой жизнь миллиардов людей. Мы без конца говорим об этом. Пусть этот организм сделает то, что может. Марлена!

Глаза девушки закатились. Казалось, что она впала в транс.

— Дядя Сивер, — шепнула она, — поддержите меня…

Нетвердой походкой она подошла к Генарру — тот подхватил ее.

— Марлена… расслабься… все будет в порядке… И он осторожно опустился в кресло, поддерживая ее напрягшееся тело.

Это было похоже на бесшумную вспышку света, которая уничтожила мир. Все исчезло.

И Генарр уже не был прежним Генарром. Его личность словно перестала существовать. Только светящаяся сложная туманная сеть, состоявшая из нитей, которые увеличивались, росли и обнаруживали не меньшую сложность.

Они приближались и удалялись — и снова наплывали, как нечто, что было всегда и вечно пребудет. И движению этому не было конца.

И осыпались в отверстие, что ширилось им навстречу, но шире не становилось. Изменяясь без изменения. Маленькие клочья тумана, обнаруживающие в себе новую сложность.

А потом с болью — если Вселенная чувствовала боль, — с рыданием — если Вселенная ведала звук, — они начали тускнеть, перепутались, закружились, все быстрее и быстрее, стягиваясь в яркую точку, которая брызнула ослепительным светом и исчезла.

Вселенная навязчиво лезла в глаза.

Ву потянулся и спросил:

— Кто-нибудь еще ощутил это?

Фишер кивнул.

— Хорошо, я уверовал, — сказал Леверетт. — Но если это безумие, то мы все одновременно сошли с ума.

Генарр все еще держал Марлену, тревожно склоняясь над ней. Она прерывисто дышала.

— Марлена. Марлена…

Фишер с трудом поднялся.

— С ней все в порядке?

— Не могу сказать, — пробормотал Генарр. — Она жива, довольно и этого.

Глаза ее открылись. Отсутствующие, пустые, они смотрели на Генарра.

— Марлена! — в отчаянии прошептал Генарр.

— Дядя Сивер, — еле слышно ответила она.

Генарр позволил себе вздохнуть. По крайней мере она узнала его.

— Не шевелись, — велел он. — Пусть все пройдет.

— Все прошло. Я так рада.

— Но с тобой все в порядке?

Она помолчала.

— Да, я чувствую, что все в порядке, и Эритро говорит мне то же самое.