Владимир Щербаков - Асгард - город богов (история открытия)

Меня не озадачило ее появление, более того, круглое, юное лицо ее казалось знакомым. Я где-то видел эту рослую женщину. В толпе на набережной? Нет. В Симферополе! Сегодня. Я вышел из такси, пожелал доброго пути Леониду Григорьевичу и увидел ее на другой стороне улицы. Даже не лицо ее больше всего запомнилось в то мгновение, а эта сиреневая юбка, матовая позолота ее ног. Тут же она свернула в переулок, а я поднялся на зеленый холм.

- Светлые альвы обликом своим прекраснее солнца! - прочел я по памяти строчку из "Эдды", записанной некогда Снорри Стурлусоном.

Она не откликнулась на это.

Если это был розыгрыш, она просто обязана выйти с честью из затруднительного положения. Ведь я знал, знал, кто такие белые альвы! Были еще и темные альвы, они жили в земле и черны, как смола. Но Альвхейм - жилище светлых альвов - расположен на небе. Стоило ли шутить на серьезную тему так непосредственно, как это сделала она? Вряд ли. Во всяком случае, не со мной. Только я знал, что альвы - не легенда и Альвхейм действительно существовал на небе. И на Земле. Это Албания.

Но она этого не могла знать. И я еще не опубликовал об этом ни строчки, даже в комментариях к моим переводам, когда мне давали каких-то жалких сто строк и я должен был за тридцатку объяснить читателям, что такое "Старшая Эдда", что такое "Младшая Эдда" и "Круг земной" и сообщить все о двенадцати богах-асах, их спутниках, замках, где они жили, битвах, в которых они участвовали, и мирах, где они странствовали.

Я еще раз повторил сказанное об альвах, как бы про себя, и добавил, уже громче, что альвы живут на третьем небе, называется оно Видблаин, что означает "Широкосинее", и это одно из небес скандинавских car.

- Скандинавских саг? - переспросила она осторожно, словно проснувшись.- Вы говорите, что светлые альвы вам известны? Значит, это не выдумка?

- Что - выдумка? - воскликнул я.- О светлых альвах записано в мифах. И нигде больше. Судите сами, выдумка это или нет. Но, судя по всему, вы об этом в первый раз слышите? Так?

- Да, - сказала она настороженно.

- Но вам ведь известно это слово: альвы?

- Я слышала ею много раз. Но я почти ничего не знаю толком. Объясните мне, кто они, наконец, эти альвы?

- Я могу рассказать, во всяком случае, могу сделать попытку. Но как стало ясно, именно вы знаете, что надпись на кольце сделана на языке светлых альвов. Стало быть, вам известен другой источник сведений об этом небесном народе?

- Нет... Понимаю вас. Просто слышала слово: альвы, альвы.

- Ну а я гораздо чаще слышал об инопланетянах. Спросите наугад тысячу встречных в столице, кто такие альвы, и никто не ответит, разве что перепутают их с эльфами. Никто. Ни один из тысячи!

- Да? - спросила она с каким-то неестественным изумлением.- А я думала, что многие знают или слышали про это. А как же я?

- Вы? Я и хочу докопаться, откуда тянется нить Ариадны, извините меня за мифологические сравнения... У меня сегодня такой день: был в Неаполе скифском, там устроили водокачку, на месте городища возводят нелепейшую башню, каких не было никогда. Потом - вы. Да, еще была чайка! Была, но исчезла.

- Чайка?

В ее глазах проплыло темное облачко. Она молчала. Я встал, принес еще две порции мороженого "Кастель". Было очень тепло. Над берегом летали чайки. Я молча показал ей, как они садились на фонари, потом другие птицы их сгоняли с плафонов и, в свою очередь, уступали место. Я положил свою руку на столик ладонью вверх, потом взял ее запястье другой рукой и поместил его на раскрытую ладонь. И мы оба смотрели на ее золотую, скорее золотистую руку на фоне моей раскрытой ладони. Я поступил так, словно выдумал ритуал, а она вдруг приняла его.

- Вы заблудились? - спросил я осторожно.

- Как вам сказать... не совсем. Я знаю этот берег, это кафе, эту дорогу. Здесь я даже купалась и загорала. Но, понимаете, я сюда приходила иногда...

- Понимаю.

Мы шли по набережной под крутым и темным восточным склоном горы Кастель. Я предложил пройти к пансионату "Кристалл". Она согласилась. Там старая каменная лестница и узкая дорога, выложенная квадратами, а над ней - ветви алычи, темные лапы сосен, ниже - цветы дрока и желтого донника. Так мы оказались на танцевальной площадке пансионата, где ревел магнитофон и танцевали дети. Под окнами двухэтажных домиков сушилось белье. Мы повернули назад. С мыса видны были все пики Демерджи, еще освещенные низким солнцем. В противоположной стороне бурый крутой берег окаймлял лукоморье, тянувшееся до Аюдага неровный, вытянутый к морю купол горы был сейчас темен, даже хмур.