Дмитрий Щербинин - Сборник рассказов

В это время они вышли на улицу где стало совсем уже темно и в режущим холодными порывами, жестком воздухе, летели и летели на мостовую бессчетные мириады снежинок; кое-где продиралось сквозь эту падающую без конца к земле ледяную массу, пламя костров, и еще с более оживленных улиц, виделись и мигали среди метели маленькие светлячки-фонарики.

- Ну вот и настоящая зима началась, - слабым голосом проговорил Анатолий и закашлялся, страшным, душившим его кашлем. Что-то заклокотало и треснуло в его горле словно бы разорвалось. Наконец он засипел, - теперь мне надо назад в мой подвал. Анечка я сам дойду, слышите?! Хватит уже, оставьте меня и идите отогревайтесь у себя дома!

Аня вела его по улице, продираясь среди наметаемых сугробов в ту сторону откуда, как ей запомнилось, они пришли.

- Если бы у меня был дом Толечка, то ты сейчас бы отогревался в нем. Неужели ты этого не понимаешь, - горестно говорила она, проходя какой-то подворотней где у стены валялась бесформенная заметенная снегом фигура, не то человека, не то собаки. Аня говорила: "- А моя матушка, сестры и Петенька, что с ними без меня будет... хотя я сейчас им только лишний рот, на почте то сейчас тоже все перевернулось, меня и не подпускают, стоят там какие-то люди с винтовками... Да, я им сейчас только обуза, кому я такая нужна... Нет не вернусь я домой, Толечка, вы даже не уговаривайте меня..."

А Анатолия вновь душили приступы кашля, каждый шаг давался ему все с большим и большим трудом, озябшие ноги превратились в две негнущиеся палки, которые совсем не держали тело, а все норовили завалиться в любой из сугробов, которые казались Анатолию мягкими, теплыми перинами, в которых согреется он и заснет сладким сном. Потому он ничего не отвечал Ане, все силы свои он употреблял на то чтобы сделать еще один шаг, и все же казалось ему что проваливается он в бездонную черную яму, все тело его и голова, все проваливались и проваливались куда-то вниз.

А Аня чувствовала каким невыносимо тяжелым стало его тело, которое она придерживала и волокла за собой то одной то сразу двумя руками. И ей каждый шаг давался с трудом и ноги устали, и голова кружилась - она ведь как и Анатолий почти ничего не ела в последние дни, только у нее не было этого жуткого кашля который разрывал Анатолия изнутри. Она хрипела "-Тебе же Толечка врач сейчас нужен. Не в подвал нам надо идти, а в больницу..." - и она оглядевшись завернула в другую сторону.

Что описывать ту мучительную дорогу сквозь ревущий, гранитный мрак, сквозь сугробы, сквозь сбивающий с ног леденящий ветер который заблудился меж бездушных стен и свистел отчаянно, жалобно и гневно, словно волк загнанный в ловушку - волк которому не было здесь простора, пойман он был средь этих стен. Что описывать ту дорогу, которая превратилась для них в нескончаемую череду, мучительно тяжелых шагов, когда каждый из этих шагов давался как надрывный, насильственный рывок, когда ноги увязали в снегу словно в болотной тине, когда голодные, замерзшие тела не слушались и только быстро бьющееся в груди Анечки сердце давало силы сделать еще один шаг не только ей, но и согревало Анатолия и придавало сил и ему.

Но наконец этот мучительный путь был закончен и они, измученные и замерзшие, остановились у больших железных ворот, за которыми виделось в свете фонарей, большое здание больницы, и несколько автомобилей и бричек стоявших у ее крыльца.

Рядом с воротами маняще, зовя согреться, трещал костер и рядом с ним стояли темные фигуры. Они вытянули руки к вьющемуся по мостовой пламени и громко меж собой о чем-то спорили. Когда же из ревущей вьюги вынырнули Аня и слабо постанывающий, с посиневшими губами, Анатолий, один из них поднял ружье и предостерегающе крикнул:

- Эй, стой! Кто идет, назовись!

Аня крикнула что-то в ответ и подошла к пламени.

- Пропустите нас, - задыхаясь говорила она, - видите, ему очень нужна помощь, он умирает...

Часовой опустил ружье и разглядывал Анечку, посмотрел на Анатолия похожего на мертвеца, с клонящейся на замерзшую грудь, белой, словно бы седой, головой и, вздохнув, молвил:

- Где такого откопала то девица? Ему уж не поможешь теперь... Кто он тебе муж, брат?

Аня рассеяно качала головой.

- Ну так и брось его, - предложил неожиданно часовой, - сдался он тебе, сейчас знаешь таких мерзляков много развелось. Давай, подходи, погрейся с нами.

- Пропустите меня скорее! - вскинув голову с жаром говорила Аня, Нельзя терять ни минуты, ну скорее же!