Дмитрий Щербинин - Светолия

Да, так и впрямь было: в те года далекие, зима над миром властвовала, а весна на несколько дней только проснется; только ручейками зазвенит; только лишь улыбками в паутине засмеется и вот вновь уже гонит ее хладом зима - и вновь, почти целый год холода, да завыванья; мерзнет, мерзнет земля. И даже озеро ключевое до дна застывает.

Вот прошла весна, набрала Светлица грибов да ягод; вновь ветры дуют, темные тучи по небу гонят, листья рвут.

Встала Светлица на холме высоком; не чувствует ветра ледяного, стоит в одном платье своем, словно лебедица, летят над ней птичьи стаи; и все небо в них, все летят и летят, оставляют родные леса.

Плачет Светлица:

- Эй вы братья мои крылатые, эй вы други мои слаткогласые! Вновь оставите вы родные леса, вновь только ветер выть будет! Ах, как хотела бы я, изменить что-то, как хотела бы, чтобы весна никогда не кончалась! Знает ли кто-нибудь ответ?

Тут летел над нею косяк журавлиный и один из них, самый быстрый, слетел к Светлице и так говорил:

- Я бы мог сказать как дать силу весне, чтобы не месяц, но полгода вместе с летом царствовала она. Но знай, Светлица-сестрица, что тяжек и мучителен этот путь...

- Да, да я готова! - с радостью, от того, что есть все-таки такой путь воскликнула Светлица.

- Но ты должна будешь покинуть родной дом; долгие годы провести в скитаниях и лишеньях; ты будешь мерзнуть и голодать; и красота твоя девичья увянет - и лишь глубокой старухой, перед самой смертью исполнишь ты задуманное. Ты даже не сможешь насладиться тем, ради чего бороться будешь.

Улыбнулась Светлица:

- Но земля моя согреется; и люди, все родные, неведомые мне люди возрадуются; и птичьи песни целыми месяцами будут землю родную греть; и березки зеленеть, и сирень цвести. Как греет это мое сердце, как греть во всех странствиях, во всех лишениях будет! Да, я готова, я рада судьбе своей, журавушка, скажи же как!

- Во далекие горы, что на самом краю земли, за тридевять морей твой путь будет лежать. Там, в ледяной пещере, лежит закованный льдом Перун - сын солнца; зима его хитростью заковала, да в тот ледовый гроб на века спать уложила. Всегда боролись они: его стрелы - лучи солнечные, его меч - ветер летний. Но спит он ныне, колдовским сном зачарованный, только слезы из сердца прошедшего все то, что предстоит пройти тебе, пробудить его смогут.

- Укажи мне дорогу?

- Дорогу только зима знает, да баба-яга. Три года тебе в услужении у нее придется пробыть; исполнять работу и для парня молодого непосильную. Забудешь ты про дом, про родных, коростой руки твои покроются, спина согнется, забудешь свет солнца ибо в темной избенке эти три года проведешь, а когда пройдут они отдаст она тебе плату - расскажет, как пройти к Перуну!

- Я готова! Я иду, я бегу в лесную чащу! Прощай брат-журавль! Прощай небо, прощай леса, прощайте родные мои: батюшка, мама, братьи мои и сестры!

И пошла она в чащу лесную, где ели тысячелетние, что башни стоят, а ветви их, как крылья змеев землю темнят. Долго плутала там Светлица, мерзла, голодала, в кровь об ветви оборвалась и наконец, чуть живая, вышла на поляну, где избушка на курьих ножках стояла.

Приняла ее на службу баба-яга; сказала: "Три годы все работу исполнять будешь, так укажу тебе, что ты в сердце своем хочешь!"

И направила ее в погреб: там Светлица и мешки таскала, и колдовские напитки варила, и прибирала все, и прибирала - а погреб тот был, что подземелье - в день не обойдешь.

Три года не видела она солнца, три года работала непокладая рук, и покрылись ее руки коростой, и согнулась спина от непосильного труда; и щеки ввались, и бледна, и сера она стала - но глаза по прежнему и даже еще раньше чем раньше сияли; чистый, сильный свет их озарял бабы-яги подземелья.

Каждый день, каждую ночь вспоминала Светлица о мечте своей; песни в честь весны сочиняла и часто, за работой напевала их. В конце же третьего года побоялась баба-яга к ней в глаза взглянуть, только проворчала:

- Вот тебе клубок путеводный, да котомка пирогов. Ступай же ты поскорее! - и отдала Светлице клубок из золотого волоса Перуна скрученный, и котомку с пирогами, дала еще и лапти новые.

Поклонилась бабе-яге Светлица, бросила путеводный клубок наземь да и пошла за ним следом.

Идет по лесу, деревья на морозе скрипят; идет по полю, вьюга воет, с ног сбивает, назад поворотить хочет... идет, идет Светлица, а перед ней клубок, словно маленькое солнышко катится; сердце мечтой о весне согревает.

Давно уж кончились пирожки; так остановится где Светлица, снег раскопает, какую травку пожухлую найдет, ее пожует, да и дальше идет; найдет какую пещерку, так и то хорошо - там за ночует, ну а не найдет, так под деревом калачиком свернется, да и там заснет.