Андрей Щупов - Hам светят молнии

- Точка сама собой выйдет, - протянул Горлик. - Возможно, очень даже скоро. Только вы, братцы, не о том, к примеру, говорите.

- Что ты имеешь в виду?

- А то, что поезд минут через десять отправляется. За нами другие литерные шпарят. Так что на все ваши изыскания временем мы попросту не располагаем.

На минуту они замолчали. Горлик сказал правду. Поезда в самом деле долго на одном месте не застаивались. В их же случае длительных остановок не предвиделось вовсе.

- Кому-то надо остаться, так? - Егор хмуро взглянул на брата.

- Можно, конечно, и не оставаться, - отозвался тот. Только жалко... Я-то в любом случае не могу. За мной волонтеров чуть ли не полторы роты, а в Киевском эшелоне по слухам опять буза. Уже просили о помощи. Плюс Ленинградский состав телетайп выслал. У них там тоже пуриты... В общем пока не могу.

- Тогда останусь я, - Егор положил ногу на ногу, легкомысленно качнул носком.

- И я! - радостно согласилась Мальвина.

- Эй! Вы чего это затеяли? - Горлик растерялся. - Поезд же уйдет!

- Уйдет, значит, уйдет.

- Егор, ты шутишь?

- Ничуть.

- Елки зеленые! Что вы здесь делать собираетесь? Летучих мышей кормить? Поезда-то они не трогают, а станции, говорят, стаями атакуют. Глаза выклевывают, заживо съедают.

- Что-то пока не видел я здесь летучих мышей.

- Потому что день. А наступит ночь - и прилетят.

- Сказки, Горлик! Всего-навсего сказки.

- Тем не менее, в сказку о штольне вы, похоже, поверили!

- Поверили, - Егор простецки кивнул. - Почти. Во всяком случае терять нам нечего. Внесем хоть какое-то разнообразие в скудное бытие.

- Послушай, если ты из-за Ванды...

- Все, Горлик, хватит! - Егор поднялся, внимательно взглянул на Мальвину. - Ты-то зачем хочешь остаться?

- Я с вами, - жалобно протянула она. - И Альбатросу будет, где погулять.

- Ну-с, а ты, господин писатель?

- Ребятки! Я так сразу не могу, - Горлик растерянно заморгал глазками. - Если бы, к примеру, заранее приготовиться. Вещички там, рукописи подсобрать... Опять же друзей надо предупредить.

- Сам видишь, как все получилось, - Егор пожал плечами. У меня, если честно, там никого и ничего. Ни рукописей, ни друзей, ни вещичек. Разве что - ты, Жорик да Путя. Так и того успел обидеть...

Пронзительный гудок заставил Горлика подскочить.

- Скоро отправится, - пробормотал он.

Полковник тоже поднялся.

- Без меня, один хрен, не тронутся. Это они предупреждают.

Натянув на голову шапочку, Павел Матвеевич протянул Егору руку.

- Ладно, бывай, Егорша! Со связью тут, кажется, порядок. Если что, сообщай все в подробностях. И удачи!

- Ты бы мне это... Оставил, что ли, какую-нибудь пукалку.

- Это пожалуйста, - полковник сунул руку за пазуху и протянул пистолет с глушителем. - Правда, всего половина обоймы, но тебе ведь не от мышей летучих отстреливаться.

- Сумасшедшие! Ей Богу, сумасшедшие... - Горлик продолжал растерянно топтаться.

- Ну что? - полковник усмешливо хлопнул его по плечу. Решайся, брат пиит! А то действительно сейчас уедем.

- Я бы остался, но... Не умею я так вот сразу, - Горлик умоляюще глядел на Егора.

- Не боись, Горлик, встретимся еще! Привет Жорику с Деминтасом передавай! И Маратику, само собой! Путятину скажи, чтоб не дулся.

- Передам, конечно...

Снова басовито засифонил гудок.

- Надо бы двигать, а, Павел Матвеевич? - Мацис стоял уже возле двери.

- Идем, идем, - полковник пристально взглянул на брата. Неожиданно припомнилась давняя картинка: тот же Егор в детской кроватке, только-только научившийся стоять. Держась ручонками за стену, покачиваясь, неуверенно выпрямляется. Ручки и ножки толстенькие, в складочках, на щекастом лице - счастливая улыбка. Впервые на своих двоих - разве не счастье? И улыбка такая, что и самому не удержаться - ответно растянешь рот до ушей. Может, оттого и не водится ничего лучше младенческих улыбок, что нет у них еще зубов. Не глянцевыми и красивыми зубками улыбаются дети, - душой. Оттого столь хорошо блестят у них глазенки. Они и есть первоисточник улыбки, не губы...

Стиснуло сердце, захотелось шагнуть к брату, крепко стиснуть в объятиях. Сразу двоих - нынешнего, постаревшего, и того далекого, стоящего на кроватке, лучащегося беспричинной радостью. Полковник сдержался.

- Ты вот что, братик. На старикана здешнего не слишком полагайся. Корявый он, понимаешь? С подтекстом, говоря по-вашему.

- Мы так не говорим, но все равно спасибо. Буду приглядывать.

- Тогда бывай. Даст Бог, еще увидимся, - Павел Матвеевич пожал родную ладонь, скупо кивнул и вышел. Уже под дождем, с облегчением подставил лицо небесным прохладным струям.