Андрей Щупов - Полет Ящера

- И что?

Ответить я не успел. В прихожей тоненько проиграла свадебная мелодия Мендельсона.

- Так… - я взялся за пистолетную рукоять «Стечкина». - Быстро ребятки откликнулись!

- Дверь стальная, - мгновенно рассудил Гонтарь. - Если нет специальной взрывчатки, так просто не вышибут. А на лестничной площадке тесно, - одной очередью всех положу!

- Это если их не взвод и не армия, - я бесшумно поднялся. - Не спеши, герой. Для начала определи, кто это.

В прихожей мы задействовали дверной монитор, и на экране тотчас высветилась одинокая фигурка.

- Надюха!.. - у меня отлегло от сердца. Включив селектор, я поинтересовался: - Ты одна?

- Одна, мое золотце, одна.

- Тогда заходи. Только в темпике! - дрожащей рукой я отвел массивный засов, щелкнул замком. Ужасающе громко дверь проскрежетала, выпевая тягостную ноту, и что-то зловещее почудилось мне в этом скрипе. Гонтарь настороженно приподнял автомат. уж он-то подобно Гансу и прочей моей охране отлично знал: двери в моих апартаментах никогда не скрипели.

Пока Гонтарь затворял дверь, управляясь с многочисленными замками, Надюха висела у меня на шее и, плачуще причитая, быстро, быстро щебетала:

- Что случилось. Ящер, миленький! Откуда эти казаки с матросами, пьяная солдатня? Я же помню, ещё вчера перед домом не было никакого памятника, а сегодня стоит!

Я гладил её по спине, мягко успокаивал:

- Поверь, это временно. Перевертыши, оптический обман. Просто не надо обращать внимания.

- Как временно? Что ты такое говоришь! А стрельба на окраине, а погромы в китайских кварталах - это что, тоже временно?

- Я же говорю: оптический обман.

- И виселицы - обман?

- Какие виселицы?

- Сегодня по плотинке проходила, видела. Какой-то генерал сидел на коне и командовал. В белых перчаточках, шашка длинная, с позолотой…

- Ну и что?

- А то, что людей по его приказу связывали и вешали на фонарях. Вдоль всего моста. Скручивали с изоляторов провода - набрасывали веревки и вешали. А двоим по рельсине к ногам привязали и в воду сбросили. Только пузыри пошли. Так страшно было смотреть!

- Зачем же ты смотрела?

- Я хотела уйти и не могла. Будто приковали к месту… А генерал такой вальяжный - в пенсне. Белая бурка, белый конь, папаха… - Надюха всхлипнула. - Говорят, какая-то доброармия. Ты можешь мне объяснить, откуда она взялась? И какая же это доброармия, если убивают людей?

- Доброармия - не от слова «добрый», а от слова «добровольно». Присядь, лапушка, - я ласково подтолкнул девушку к креслу. - Сейчас мы попьем кофейку, и ты подробно расскажешь нам обо всем увиденном. А после и мы с тобой поделимся новостями. Сообща, глядишь, что-нибудь придумаем.

Надюха забралась в кресло с ногами, набычившись, уставилась на Гонтаря.

- Он так и будет держать меня на прицеле?

- Брось, Гонтарь, - я поморщился. - Я же тебе о ней рассказывал.

Телохранитель смущенно опустил ствол АКСУ.

- Пардон, мэм. Нервишки… - Он снова расположился на диване, кованные свои каблуки выставил на журнальный столик. Надюха перевела взгляд на меня.

- Как ты себя чувствуешь? Нога ещё не прошла?

- Пока нет.

- Но ведь в гипсе, наверное, неудобно.

- Неудобно, а что поделаешь! Пока кости не срастутся, надо терпеть.

Надюха призадумалась.

- Может, оно и к лучшему, - пробормотала она. - А то Дин-Гамбургер толковал, что как только снимут гипс, все будет кончено.

- Не понял?

Она фыркнула.

- Да это же из «Бриллиантовой руки»! Помнишь, как они боялись, что гипс снимут раньше времени!

Смех этой девочки болезненно резанул по сердцу. Что-то не то она говорила. Причем тут Гамбургер? Я свел брови на переносице.

- Где ты видела Дина?

- Да здесь же, в городе. Я уже от плотинки возвращалась, а он рядом на машине остановился. Зеленый такой кабриолет. Старинный. Предложил подвезти. Ну, я согласилась. А что, нельзя?

- Ты же его совсем не знаешь!

- Ну… Он представился. Назвал себя, сказал, что ты его хозяин. Разве не так?

- Так-то так, да только странно…

- Ой! Кажется, стучит кто-то!

Надюха встревоженно вскинула голову, и мы тоже услышали осторожный стук. И даже не стук, а скорее легкий шорох, словно кто-то терся о нашу дверь, неловко задевал коленями и локтями. Я болезненно сморщился от щелчка в голове. И даже не щелкнуло, а треснуло. Точь-в-точь как электрический разряд. Всем своим существом я почуял приближение недоброго. Точно накатывал черный и злой вал. Напряженно я всматривался в потайное, подсказывающее ответы пространство, но там было черным-черно. Я никак не мог что-либо разглядеть.