Андрей Щупов - Предатель

- Самогон деревенский.

- Тогда ясно. А то ребята говорят, никогда тебя таким не видели.

- Давай если можно обойдемся без воспоминаний. Итак тошно.

Клайп усмехнулся.

- Я-то ладно, - обойдусь. А вот как другие? Свидетелей-то было, знаешь, сколько? Тебя же впятером от приятеля за шиворот оттаскивали.

- От Сержа, что-ли?

- Ну да, от него. А ты еще и нашим пачек накидал.

- Не только я, но и мне.

- Что, чувствуется? - Клайп хохотнул. - Так-то, забияка! Будешь знать. Хорошо, я с тобой не схлестнулся, а то ходили бы сейчас оба красивые. Ладно, не переживай. Все путем. Одного только не пойму, на Серегу-то ты чего вдруг окрысился?

- Кто его знает. Взбрело, наверное, что-то в голову.

- Хорошо, видно, взбрело!.. Лопуху его, Бунге, что-ли, - голову чуть не расшиб. В лазарете сейчас сморкается, бедолага.

- И черт с ним!

- Он-то тебе чем досадил?

- Так... Не люблю я его. А тут перепил еще.

- Ну и дурак, - назидательно прогудел Клайп. - Слава богу, третий десяток уже, - дозу свою пора знать. Хотя... Если, говоришь, самогон, можно, конечно, просчитаться. Первач - штука такая. Хуже самой ядовитой бормоты.

К месту казни постепенно подтягивались любопытствующие. Прихрамывая на одну ногу, подбежал и Сергей. На ходу помахал собравшимся рукой.

- Ну, что? Не замерз наш смертничек?

- Да вроде нет. На ночь ему печь пару раз протапливали. Кстати, Клайп взглянул на Ларсена, - тебе-то он что-нибудь рассказал?

Ларсен хмуро покачал головой. Подошедший Сергей приветливо хлобыстнул лейтенанта по плечу, оживленно показал на заплывший глаз.

- Твоя работа, вредитель! Крепко молотишь!.. Но и я тебе гвозданул пару раз.

- Что-то не слишком заметно, - усомнился Клайп.

- Так у него синяков сроду не было. Кожа какая-то особенная. Он сам хвастал, - Сергей спиной повернулся к ветру, ветряной мельницей замахал руками. - Однако основательно подморозило. Пора бы и начинать. А, Клайп?

Утопая в снегу, к ним подошел разводящий. Следом, едва поспевая, топал не в ногу вооруженный наряд.

- У нас это... все готово. По команде выводим.

- Какую вам, к бесу, еще команду? - притаптывая на месте, Клайп кивнул на дымящуюся воронку. - Могилу сработали - и баста.

- Не морозь народ! - заворчал Сергей.

- Значит, это... Можно выводить?

- Значит, нужно выводить! И шевели персями! Не на параде!

- Хочу посмотреть, как он подохнет, - напряженно произнес Сергей.

- Подохнет, как все подыхают, - Клайп сплюнул. - Моя бы воля - век на него не глядел.

Пальцы у Ларсена чуть заметно дрожали. Затягиваясь сигаретой, он следил сквозь сиреневый дым, как выводят из сарая Предателя. Ретивый охранник подталкивал пленника стволом, заставлял шагать быстрее. То ли Предатель отдохнул за ночь, то ли таким образом подействовал репротал, но держался он бодрячком. Клайп удивленно присвистнул. С усмешкой обратился к Ларсену.

- Кнут и пряничек, а, лейтенант?

Ларсен ничего не ответил. С пробуждающейся внутренней дрожью он наблюдал за приговоренным, отмечая малейшие детали - такие, как частота дыхания, цвет лица, выражение глаз. Судя по всему, пленник не проявлял ни малейшего беспокойства. Так по крайней мере выглядело со стороны. Сам лейтенант чувствовал себе куда хуже. И не только с перепою. Его и сюда, на место проведения казни, выманило не просто любопытство, а то самое внутреннее состояние, что возникло сразу после разговора с Предателем. Может быть, слишком многое свалилось на него за вчерашний день, и та беседа в сарайчике оказалась итоговой, а потому - важной. Он смутно представлял себе, зачем заявился сюда и чего, собственно, ждет, но, видимо, была какая-то загадочная причина, скрытая от него самого.

- Давай, не тяни резину! - Клайп шумно захлопал рукавицами.

Двое бойцов, считая шаги, отошли от поставленного возле воронки Предателя и подняли автоматы. Клацнули затворы, - у одного из солдат, блеснув на свету, вылетел из казенника патрон.

- Растяпа! - Клайп вполголоса ругнулся. - Ну я тебе выдам потом!..

Пленный между тем повернулся лицом к толпе, покачнувшись под порывом ветра, зажмурился.

Вот сейчас!.. Мускулы Ларсена свело от напряжения. Он даже подался чуть вперед. Но ничего не произошло. Утреннюю тишину разорвали трескучие очереди, и никто даже не вздрогнул, не подал голоса. Разрушение безмолвия выстрелами казалось самым естественным делом.

Может, оттого, что не рассчитали с расстоянием, пленный упал не в яму, а лишь на самый край. Тело его лежало рядом с воронкой, и только одна нога угодила туда, куда надо, перегнувшись в колене и погрузившись в земную глубь. Ларсен обмяк. Мышцы его болезненно заныли. Он наконец-то осознал, что все уже кончилось. Грудь Предателя более не вздымалась, дыхание пресеклось. Поневоле Ларсен и сам задержал дыхание.