Андрей Щупов - Шахматный город

Осторожно поднявшись, Георгий на цыпочках двинулся в сторону спаленки. В груди холодело, сердце отчаянно колотилось. Слишком уж стремительным был переход от жарких улиц к родной квартирке. Что там будет за дверью? Очередной сюрприз Шахматного города? Зубастая пасть притаившегося чуда-юда?.. Он готов был к чему угодно и потому не спешил. Было страшно. Куда страшнее, чем тот последний шаг, сделанный навстречу лохматым макакам... Сосчитав мысленно до семи -- числа сказочного и по всем преданиям неплохого, Георгий взялся за дверную ручку и медленно потянул.

Сын спал в своей крохотной кроватке, по обыкновению сбросив одеяльце, примяв его к деревянным перильцам. В глубине комнаты мерно дышала жена -- с редкими полувсхлипами, к чему он давно привык. Губы Георгия расползлись в глупейшей улыбке. Он стоял над кроваткой сына и млел от счастливых, накатывающих на сердце волн. Вот теперь он окончательно поверил в то, что все кончилось, и бред, это чудовищный, не вписывающийся ни в какие рамки кошмар, бесследно растаял в прошлом. Как все-таки мало нам, идиотам, надо для счастья! Куда рвемся и куда бежим? Какие золотые горы

перевесят обыкновенный семейный покой? Все живы-здоровы и все рядом -- вот формула, мудрее которой ничего не придумаешь.

Горло его свело судорогой, он помассировал шею рукой.

-- Чего не спишь? -- жена оторвала голову от подушки. Сонно щурилась, стараясь разглядеть его в полумгле.

Георгий порывисто шагнул к ней. Возникло желание встать перед женой на колени, попросить за что-нибудь прощение, обнять. Много чего теснилось в груди, но, справившись с собой, он невнятно пробормотал:

-- Так это я... Подышать вот немного ходил.

-- Может, голова болит?

-- Да нет же. Спи.

Она послушно улеглась -- добрая, незамысловатая, верная. Погладив ее по теплому плечу, он вышел из спальни. Отворив шпингалеты, шагнул на балкон. Дождь продолжал моросить, по улице медленно и ищуще ползли чьи-то фары. Водитель стерегся колдобин. Последними их квартал был традиционно богат. Георгий облокотился о мокрые перила, со смутным любопытством прислушался. Шуршание дождя, шелест листвы, гул редких машин. Где-то бубнил полуночный радиоголос. Что-то об очередной смуте на Ближнем Востоке, об угнанном самолете, о дерзкой акции террористов во Франции. Все

было знакомо, даже чересчур, и Георгий с пытливостью устремил взор к небу. Слизнув с губ дождевые капли, невесело подумал, а в жизнь ли он вернулся, в самом-то деле? Если возможна игра с одним действующим персонажем, то почему не вообразить более крупной игры? Те, кому по силам и по зубам резвиться с одним человечком, вероятно, справятся и с миллиардами. И что такое тогда -- НАШИ уровни? Кого еще мы должны испепелить напалмом и пошинковать в капусту, чтобы скакнуть на незримую ступеньку вперед? Природу, самих себя, друг дружку? И кто подскажет, вверх или вниз мы п

ри этом продвинемся?..

Георгий вздрогнул. Нежданно-негаданно из-за туч выкатился полный диск Луны -- абсолютно чистый, без материковых пятен и зубчиков гор. Огромным зрачком он словно отвечал взгляду стоящего на балконе. Георгий ощутил озноб. Его пробрало так, что даже руки, вцепившиеся в перила, продолжали ходить ходуном. Так трясет, вероятно, людей, угодивших под напряжение. И собственную ничтожность, и малость привычного мира он прочувствовал в этот момент с такой ужасающей силой, с какой не чувствовал, пожалуй, ничего и никогда. МЫСЛЬ, посланную сверху, он воспринял умом, серд

цем, всем своим съежившимся существом. И особенно стало страшно за тех, что остались за его спиной -- за жену, за спящего сына.

-- Ну?.. Чего вы еще хотите? -- голос Георгия чуть дрожал, звучал по-подростковому звонко и, казалось, вот-вот сорвется. В сущности он даже не спрашивал, он защищался. А может, одновременно и нападал.

-- Вот он я -- здесь! Можете жрать, если надо!..

И словно смутившись его слов, жутковатая Луна погасла. Не укрылась за тучами, не уплыла за горизонт, а именно погасла -- как лампа накаливания, как залитый водой костерок. И повеяло промозглым осенним ветерком, дождь заметно усилился. Понуро Георгий вернулся в комнату, тщательно притворил за собой балконную дверь. Он сумел упрекнуть всесильных Игроков, он понял их, а они, хотелось надеяться, поняли его. Только что толку? Ведь ничего не изменится. Ровным счетом ничего. И ИГРА будет продолжаться до бесконечности. Шоу маст гоу он, как пел некогда солист из групп

ы "Квин". Действительно -- шоу. Для всесильных зрителей, о которых мы не имеем ни малейшего понятия...