Андрэ НОРТОН - ОПАСНЫЙ СПУТНИК

– Оомарк, – позвала я, осознавая, что, возможно, в этом мире и звуки могут таить опасность. Но я должна была ответить на это рыдание.

Когда я произнесла его имя во второй раз, стенания ненадолго прекратились, и он спросил в ответ, будто не мог поверить, что здесь кто-то еще есть:

– Килда? Ведь, правда, ты Килда?

– Да. Где ты? – Мне показалось, он слева. И я надеялась, что мне не придется смотреть на мельтешащие предметы, чтобы найти его.

Кое– как я встала на ноги, и после секунды-другой головокружения обнаружила, что могу волочить ноги, хотя лодыжка болела сильнее, чем раньше.

– Ты где? – повторила я, не получив ответа.

Снова раздался его голос, низкий и напуганный:

– Я… я не знаю.

– А Бартаре с тобой? – В тот момент я надеялась, что нет. Я была не в том состоянии, чтобы меряться с ней силой воли. Мне нужно было время, чтобы взять себя в руки.

– Нет.

– Можешь сказать мне, где ты? Что вокруг тебя? – Я пыталась сориентироваться по фигурам, очевидно, достаточно неподвижным, чтобы служить ориентиром. Один темно-малиновый конус не двигался с того момента, как я впервые посмотрела на него, а немного выше – ярко-зеленый треугольник, а слева от них буро-оранжевый цилиндр. Мне показалось, что голос Оомарка исходит с той стороны, и если он видит те же фигуры, у меня будет ориентир.

– Тут большое дерево… и куст с желтыми ягодами… и какие-то камни… – Он говорил и хныкал в перерыве между словами.

То, о чем он говорил, было невозможно.

– Ты… ты уверен, Оомарк?

– Да! Да! Килда, пожалуйста, забери меня отсюда! Мне тут не нравится! Я хочу домой! Пожалуйста, Килда, ну приди же!

Его голос доносился точно прямо из-за малинового конуса. Но я замерла от страха, когда голубой стержень с двумя шестиугольными ребрами неожиданно пролетел вниз прямо за моей головой и оцарапал поверхность оранжевого цилиндра. Когда он исчез, я упрямо направилась тем же курсом.

– Я тебя вижу, Килда, теперь вижу! – позвал Оомарк. Маленькая фигурка устремилась ко мне. К моему облегчению это был сам Оомарк, в своем собственном человеческом теле, и он схватил и крепко меня обнял. У меня было смутное подозрение, что, наверное, мы оба изменились, как и ландшафт вокруг нас. Но очевидно, и он видел меня в обычном обличье.

Он так прижался ко мне, что я не могла шелохнуться. И должна признаться, что и я вцепилась в него мертвой хваткой. Наконец его рыдания стихли, и хватка ослабла. И тогда я осмелилась сказать больше, чем просто слова утешения.

– Оомарк!

Он посмотрел на меня. Его лицо было запачкано грязью и слезами, но он слушал, что я говорила.

– Скажи мне, что это? – я показала на оранжевый цилиндр.

– Куст, с ягодами – их так много, что ветки прогибаются, – сразу ответил он.

– А это? – следующим я выбрала зеленый треугольник.

– Дерево.

– А это? – Теперь настала очередь темно-красного конуса.

– Большая неровная скала. Но, Килда, зачем ты хочешь все это знать? Ты же сама видишь…

Падая на колени, я обняла его и притянула к себе. Следовало осторожно подбирать слова, но придется сказать ему правду.

– Оомарк, послушай внимательно. Я всего этого не вижу…

Я остановилась, не зная, что сказать дальше. Уже одного это признания достаточно, чтобы его страх вырос. Я знала, что он потянулся ко мне как к якорю безопасности, и если окажется, что на меня нельзя опереться, то, возможно, для него все будет потеряно.

– Семена папоротника… – его комментарий меня просто изумил.

Это было так не к месту, что мне подумалось, он не понимает, что говорит. Но он с важным видом кивнул, будто мои слова доказывали что-то.

– Что за семена папоротника? – спросила я с осторожной нежностью.

– Она когда-то дала Бартаре. Если они попадут в глаза или ты их съешь, будешь видеть вещи по-другому. Должно быть, Бартаре дала их мне. А что ты видишь, Килда? – спросил он с искренним интересом.

Семена папоротника… Она… – еще больше частичек загадки. Казалось, я никогда ее не разгадаю.

– Твой куст кажется мне оранжевым цилиндром. Дерево – зеленый треугольник, а скала – темно-красный конус.

Его глаза следовали за указаниями моего пальца.

– Тогда ты не видишь что прямо здесь, да, Килда?

– Не так как ты, Оомарк. А теперь послушай – ты говоришь, что Бартаре ушла, или, по крайней мере, ее здесь нет. Где она? Ты видел, что она уходила?

– Я не видел ее, после того как попал сюда, – сказал он. – Но я чувствую ее – здесь! – Он ослабил объятия и поднял правую руку постучать по центру лба.