Киони Сэндзё - Последнее лето в Ильзенге

- Простите, что не обратили на вас должного внимания вчера, ведь праздник у вампиров для нас всегда - тяжелая задача.

- Почему? - спросил молодой человек, благодарно улыбнувшись Кларе, которая протянула ему тарелку с омлетом.

- Ну... во-первых, мы за ними наблюдаем, а, во-вторых... - Эрик замялся, нет, я вам не так скажу! Запомните, друг мой: если в комнате сидит больше двух вампиров, значит, они определенно будут интриговать друг против друга со страшной силой. Для нас это тоже повод пошушкаться по углам.

- Да и вас ранним утром видели под ручку с мейстером, - миролюбиво заключил то ли Марк, то ли Мишель и вновь с головой ушел в азартную игру. Козыряю!

- Кстати, где он? - оторвалось от изучения статьи светило исторической науки. - Я собирался уточнить по поводу вот этого и этого, - он ручкой отметил нужные строки для Деборы, которая понимающе кивнула, а украдкой от него скорчила уморительную рожицу. Джек, уткнувшись носом в стол, затрясся от беззвучного смеха, и за всех ответил более сдержанный Эрик.

- А вы не в курсе? Хозяева укатили в город на ночь и весь следующий день, так что мы предоставлены самим себе. Еще чаю, профессор? И вам, мой юный друг, - он наполнил чашку Отона.

- Дебора... актриса! - ласково сказал чернокожий, промокнув пальцем влажные глаза. - Айда купаться, ординарцы!

Тексты просачиваются в реальность.

- Вода, прохладная вода! - закричала Дебора на манер уличного продавца и потрясла над головой пластиковой бутылью. - Кому?

- Мне! Умница, красавица, мне! - завопил Мишель и ринулся к ней, однако на полпути запнулся о ноги загорающего Эрика и шлепнулся обратно в нагретый песок.

- Ну, ну, - газета, разложенная домиком, дернулась и сползла вниз, открыв укоризненное лицо канцлера. - Смотри, куда идешь.

- С тем же успехом, - парировал Мишель, комично ероша волосы, - я мог бы сказать тебе: "Смотри, где лежат твои ноги, Эрик, присматривай за ними получше".

Окружающие, привлеченные звуками энергичного Мишелева голоса, дружно рассмеялись, возвращаясь к прерванным занятиям.

Дебора присела на корточки подле профессора и тоненьким голоском примерной ученицы принялась выпытывать у него: "А этот камень, мистер Глаукер, - он не может быть искусственного происхождения?" - "Я же говорил вам, - раздраженно гудел в ответ профессор, - это обыкновенный голыш, отшлифованный дунайской водой. Вы бы еще спросили меня, можно ли в здешней реке сделать из смолы янтарь!"

Марк, сидящий неподалеку от Отона, невольно фыркнул.

- Что смешного? - Джек Шелл лениво ткнул его локтем под ребра. - Никогда не видел, как девчонка клеится?

Мишель охнул.

- Ребята!.. как символично!

- Чего? - не понял Джек.

- Ну, - Мишель заговорщически понизил голос. - Дебора - апостол Ирен, а профессор...

- ...апостол Казимира! - улыбаясь, закончил Марк.

Эрик под газетой заворчал, завозился и грузно перевернулся со спины на живот.

- Чушь собачья! - изрек он. - В вашем возрасте, господа, стыдно увлекаться оккультизмом. И, кстати, о символах...

Отону жизнь, когда он размышлял над ней в мирные моменты, казалась эксцентричной теткой с острым профилем, с не всегда понятными причудами, но благоволящей к живущим. После вчерашнего вечера, когда быстрое, под влиянием сумерек и ощутимо веющей прохлады купание завершилось марш-броском до жилища апостолов, именуемого ими просто "берлогой", Отон с удивлением констатировал, что начинает восхищаться этими странными людьми, которые утверждали, что "стыдно заниматься оккультизмом", а жили практически на осадном положении: в окружении опасности, мистики и смерти. И он безропотно остался на ночь, впомнив, что особняк, куда следует возвращаться, пустует сверху донизу, - у него мурашки поползли по спине и рукам, когда он спохватился, что может снова услышать шепчущий голос либо разглядеть чью-нибудь призрачную фигуру под окнами кухни и жилых комнат. Отона до отвала напоили чаем и властной рукой закрепили за ним старенькую кушетку в угловой проходной комнате, которая обыкновенно исполняла роль гостиной. Здесь было прохладно, пахло пивом и немножко - плесенью. Мишель притащил из другой комнаты кипу своих заметок, свалил их к подножию кресла и во всеуслышанье объявил, что берет на себя нелегкий труд развлекать и ублажать гостя. Эрик хмыкнул и озадаченно потер переносицу. Марк в весьма корректных выражениях заметил, что Мишель - чересчур кипучая натура для некоторых да вдобавок ужасно храпит. Мишель возразил в том духе, что Марк вечно к нему придирается, хотя по сравнению с ним Мишель просто ангел во плоти (в качестве примера было приведено мошенническое поведение Марка во время сегодняшней карточной игры).