Фред Сейберхэген - Чёрные горы (Восточная империя - 2)

Кости третьего были одеты плотью и он дышал, но только в видении мог кто-либо столь искалеченный держаться в седле. Его череп был отмечен старой раной, глаза беспорядочно вращались. Появился четвертый - безрукий скелет; быть может, он пережил свое увечье и бежал вместе с остальными людьми Экумена на Восток, чтобы здесь обнаружить, что никто не станет брать на себя хлопоты кормить его? Пятый самодовольно проехал мимо, в голом черепе торчал боевой топор. Свержение власти Востока на Разоренных Землях пожало богатый урожай.

Самая высокая лошадь ехала последней; Лиза, по-прежнему в бессознательном состоянии, была переброшена через седло. Она была жива -но потрясенный Рольф увидел, что она изменилась. Ее тело выглядело прежним, и порванная одежда, и темно-каштановые, заплетенные волосы. Но ее лицо переменилось от знакомой обыденности к красоте, которая пробудила отголоски ночных мечтаний Рольфа и заставила его затаить дыхание. Это была та девушка, которую он называл своей сестрой, и все же это уже была не она. Он произнес ее имя и замолчал, удивляясь произошедшей перемене. Похититель Лизы также был жив и невредим. Его изображение с гордым заносчивым лицом бесстрастно наблюдало за ужасным шествием погибших.

- Значит, он жив? - спросил Рольф в пространство.

"Он будет убит и будет жить", послышался ему ответ.

- Лофорд? - Изображение внезапно закрутилось перед ним, словно отражение в водовороте. Он пошатнулся, глубоко вдохнул воздух и обнаружил, что вернулся в собственное тело и прочно стоит на твердых камнях Замка. Лофорд и его брат стояли рядом с ним; разгорался день, делая зеленоватое пламя призрачно-тусклым. Последние клочья тумана проносились в вышине, раздуваемые, казалось, всего лишь естественным ветром.

Невозмутимое, словно у статуи, лицо колдуна - лицо брата Лофорда -каким-то образом, казалось, лишенное возраста, проступило над Рольфом.

- Зови меня Серый, - произнесла статуя. - Ты поймешь, что я не могу постоянно использовать свое настоящее имя. Ну, как ты?

- Как я? А как должно быть? Разве ты не видел? - Затем Рольф почувствовал руку Лофорда у себя на плече и заставил себя успокоиться. -Извини. Я благодарю тебя и прошу у тебя прощения, Серый.

- Я принимаю твои извинения, - грустно сказал Серый.

Рольф поворачивался от одного колдуна к другому.

- Значит, она жива. Но где? Скажите, она может все еще быть с ним? С тем, кто забрал ее?

- Я не знаю, - сказал Серый. - Ты ведь слышал единственное указание, как мы можем получить дальнейшую информацию: "обратись за помощью к высокому калеке". Я надеюсь, что ты сможешь расшифровать это. Я не вполне уверен, какие силы мы пробудили сегодня, но, по крайней мере, они не из совсем плохих, и я склонен им верить. Хотя они и были странными...

Мне показалось, я говорю с кем-то, кто держит в руках молнию...

Немного позже Рольф стоял на башне вместе с часовым, который поднялся сюда с приходом дня, чтобы осматривать пустыню. Глубоко погрузившись в свои мысли, Рольф глядел сверху на вереницы переполненных внутренних дворов замка, и вдруг возле отстроенных главных ворот, у наружной стены, увидел знакомую фигуру, выволакивающую искалеченные ноги из нищенской хижины.

Калека, который когда-то был высоким.

Когда стало ясно, что Чап не умрет, его поместили под пристальный надзор новых хозяев этой земли. Томас и другие предводители Запада много раз приходили, чтобы допросить его. Чап не сказал им ничего. Они не пытались силой добиться от него ответов; новички в революции и у власти, они, возможно, не были уверены ни в том, какие вопросы требовали ответа, ни в том, какой информацией Чап располагал. Возможно, он и не смог бы сообщить им ничего полезного. Он очень мало знал о Мертвом Соме, о Запраносе - повелителе демонов, и о верховном владыке животных Драффуте -правителях Черных гор, расположенных в двухстах километрах за пустыней. Они были правителями, которых население Разоренных Земель и других недавно освободившихся сатрапий должно было бояться и со временем сокрушить, если собиралось сохранить свою свободу. В отличие от многих других равных ему по рангу в иерархии Востока, Чап никогда не приносил официальной клятвы на верность Востоку, никогда не проходил через темные и малоизвестные ритуалы и церемонии. Он никогда не бывал в Черных горах.

Кое-кто из Вольного Народа, как называли себя иногда удачливые повстанцы с запада Разоренных Земель, должно быть, был склонен проявлять некоторое милосердие к поверженному врагу, по крайней мере, к тем из них, кто никогда сам не был известен бесцельной жестокостью. Возможно, по этой причине Чапу сохранили жизнь. Сам Чап решил, что так оно и было; скорее всего, после того, как лекари и колдуны множество раз осматривали его плохо заживающую рану на спине, втыкали иголки и жгли палочки у его бесполезных, бесчувственных ног и в конце концов решили, что ни травы, ни нож хирурга, ни колдовское заклинание не могут срастить то, что рассекло лезвие топора Мевика, - после этого Вольный Народ Запада перестал интересоваться им живым. Влачить существование калеки среди врагов могло быть наказанием худшим, чем смерть.