Андрэ НОРТОН - ДУХИ ВРЕМЕНИ

– Весьма прискорбно, что ты, последовавшая Высшим Путем, Великая Леди, – сказала она, – лишена многих наслаждений жизни. Эти палочки приятных грез лучше всего успокаивают нервы.

Завиток дыма поплыл по направлению к Талахасси. Запах его был тошнотворно-сладким, и она, не задумываясь, отогнала его.

– Леди, – раздался голос Джейты, – это дом для тех, кто следует Высшим Путем. Таких…

– Нельзя осквернять моей палочкой грез? – Идайзи рассмеялась. – Я принимаю выговор. – Она ткнула пылающим кончиком в остатки вина в своем кубке. – Прости меня, Дочь Эпидемека. Мы во внешнем мире не так сдержаны в своей жизни. Древние пути, – она кокетливо пожала плечами, – они сковывают человека, а это так излишне.

Ибо многое может быть познано через открытые волю и разум.

Она вела себя вызывающе, намеренно поступая так, поняла Талахасси. Но почему Идайзи чувствовала себя такой независимой, чтобы говорить подобным образом – здесь?

Херихор поставил свой кубок, его глаза впились в Идайзи с таким же целеустремленным напряженным вниманием, какое было – в прошлом – у Джейсона, когда он обдумывал какую-нибудь проблему. Талахасси была уверена, что он, как и она, теперь встревожен опасностью, исходящей от Идайзи, и истинной целью ее прихода сюда.

Идайзи, казалось, смогла прочитать эту мысль. Ее ленивая улыбка исчезла. Теперь она слегка подалась вперед на своем стуле.

– Великая Леди, есть дело, которое должно быть обсуждено. Однако неофициально… – И ее взгляд переместился к людям в другой части комнаты.

– Так мы и предполагали, – ответила Талахасси. – Тогда пойдемте к бассейну.

Херихор почти тотчас же встал у нее сбоку, протянув руку так, чтобы она смогла достать пальцами до его запястья.

Когда она встала, Талахасси кивнула Джейте, но не сделала подобной любезности по отношению к Идайзи. Чем скорее эта женщина выплюнет какой бы то ни было яд, который принесла сюда, тем лучше. Так как память Ашаки очень ясно подсказывала, чего можно ожидать от Идайзи.

Когда Талахасси и Херихор подошли к двери, там уже находилась полковник Намлия. И Талахасси распорядилась:

– Мы поговорим конфиденциально…, у бассейна. Присмотри, чтобы нам не мешали.

– На моей голове есть это. – Полковник подняла руку, чтобы коснуться эмблемы льва в передней части ее льняного головного убора в виде сфинкса.

Две ее амазонки, повинуясь поданному знаку, пододвинули другую скамейку поближе к той, где Талахасси отдыхала раньше. Затем они заняли свои посты на значительном отдалении вне пределов слышимости, повернувшись спинами к сидевшим здесь: Талахасси между Херихором и Джейтой, Идайзи на меньшей скамье, перед троими, лица которых выражали, это она должна была видеть, открытую враждебность к ней.

– Ты хотела говорить, говори, – сказала Талахасси.

– Принцесса, жрица, главнокомандующий, – Идайзи медленно переводила взгляд с одного лица на другое, – и все так остерегаются одной безоружной женщины – меня. Ты предполагаешь, что у меня есть качества, которыми я не обладаю, Великая Леди.

– В таком случае, будь довольна, что не обладаешь, поскольку гнев Рода – не такое легкое действие, чтобы встретиться с ним. – Это слова пришли из памяти Ашаки. До сих пор Идайзи все улыбалась, а теперь она рассмеялась, негромко и мелодично.

– Какой вычурный язык, Великая Леди! Кто-нибудь еще подумает, что Род собрался произнести одно из этих Семи Проклятий, которые, как нам говорят, могут высушить плоть, раздробить кости. Хотя это не имеет значения, что меня здесь ненавидят, однако я искренне обеспокоена. Род удерживает власть очень длительное время – способами столь древними, что само описание их обращается в унылую пыль. Всему приходит конец, ты когда-либо задумывалась об этом, Великая Леди? Членов Рода, Высшего Пути, теперь уже совсем немного, горсточка против, пожалуй, более чем половины нации.

Не существует средства от ограниченности ума; это ведет только к застою и поражению. Конец вашего пути очень близок, и если никто не позаботится об ответвлении другой тропинки впереди, может наступить хаос. Никто из нас не хочет видеть Амон разорванным войной брат на брата, сестра на сестру. Но ветвь дерева, которая не сгибается под ураганным ветром, ломается и уносится.

– Предостережение, леди? – Талахасси прервала этот поток метафор. – Так ты полагаешь, что достаточно сильна, чтобы делать предостережение? Это в самом деле интересно.

Улыбка Идайзи стала угасать.