Рик Шелли - О положении в стране

— Доктор Вильсон, — снова заговорил Тавиш, — полагаю, вы готовы зачитать свое заявление?

— Да, сэр, — ответил Вильсон.

— Начинайте, доктор.

— Спасибо.

Вильсон положил текст заявления перед собой и начал читать:

— Меня зовут Вильям Дж. Вильсон-младший. Я имею две докторские степени — по физике и математике. В настоящее время у меня постоянный контракт с физическим факультетом Чикагского университета. — В течение нескольких минут Вильсон предъявлял свидетельства своей профессиональной состоятельности, потом прервал чтение.

— Господин председатель, следующего абзаца нет в тексте заявления, который я вам представил, но я хотел бы, с вашего разрешения, его огласить.

Тавиш кивнул. Он надеялся, что все, что может сказать сейчас Вильсон, разозлит Хитча гораздо больше, чем его самого.

— В течение нескольких последних десятилетий, — заговорил Вильсон, скользя взглядом по лицам членов комитета, — ученым становилось все труднее и труднее добывать средства на свои исследования, пусть даже самые перспективные и — потенциально — прибыльные. Успех исследователя стал в большей степени определяться умением находить деньги, а не научной квалификацией. Особенно заметно это стало после промежуточных выборов 1994 года.

Вильсон замолчал. Он хотел сказать больше, гораздо больше. Но для этого еще будет время. События, о которых он собирается рассказать, и так достаточно красноречивы.

— Мы вынуждены искать любые пути обеспечения финансирования исследований. Если ученый хочет продолжать свою работу, он должен принимать любые предложения, даже если это связано с не слишком приятными обязательствами.

Он снова замолчал, подумав, что таких обязательств хватает и тогда, когда деньги поступают напрямую от конгресса. Потом взглянул на председателя комитета.

— Теперь я возвращаюсь к тексту своего заявления.

Основным объектом моих исследований всегда было время. На теоретическом уровне для таких исследований нужны лишь компьютер, карандаш, бумага, ну и еще голова. Я, конечно, пользовался так же результатами всех экспериментов, посвященным различиям в течении времени при различной силе тяжести и на разных скоростях, учитывая их в своих построениях.

Четыре года назад я опубликовал работу, в которой, помимо всего прочего, постулировал принципиальную возможность постройки действующей машины времени — при условии весьма щедрого финансирования. Я не смог получить таких средств ни по одному из обычных каналов. Люди, оценивающие перспективность научных проектов, при виде слов «машина времени» немедленно отклоняли заявку, не давая себе труда ознакомиться с ней или отправить на экспертизу. Это было невозможно, это было непрактично, и, в конце концов, тянуло за собой все те парадоксы, о которых так много написано еще со времен Уэллса.

Вскоре декан факультета рассудил, что я проявил бы благоразумие, если бы прекратил портить университету репутацию. Финансирование исследований моих коллег сильно затруднилось бы, начни люди думать, что на факультете обосновался сумасшедший. Вариантов у меня не было. Я продолжал теоретические изыскания, но внутренне был уже совершенно уверен, что никогда не узнаю, можно ли на самом деле построить такой прибор… ну, разве что выиграю очень большие деньги в лотерею.

Потом, примерно три года назад, где-то за неделю до окончания осеннего семестра, в моем университетском офисе появились два посетителя. Они пришли как раз к окончанию моего официального рабочего дня, когда я обычно принимал студентов, которым нужно было что-либо со мной обсудить.

Эти двое студентами явно не были, хотя сейчас студенты возрастом за тридцать — не такая большая редкость. Просто для студентов они были слишком шикарно одеты. На одном был длинный, до колен, кожаный плащ, на другом — пальто из натуральной верблюжьей шерсти. Их костюмы, явно сшитые на заказ, так же были весьма дорогие — того сорта, который простой профессор никогда не сможет себе позволить, если только не накропает бестселлер.

Кроме одежды, эти посетители ничем особым не выделялись. Я не заметил у них ни акцента, ни чего-либо подобного. Они были спокойны. Вежливы. Похоже, хорошо образованы.

— Доктор Вильсон, — сказал джентльмен в верблюжьем пальто. — Если у вас есть время, уделите нам несколько минут.

Я решил, что время у меня есть, и предложил гостям присесть. Три человека и два тяжелых пальто заполнили мой офис почти целиком. Они поснимали свои пальто и расселись.