Илья Новак - Гордость расы

Он покатил дальше, ощущая неудобство от того, что дюза моноцикла цепляется за гусеницы и иногда бьет его по боку. Аким объехал челнок по кругу, глядя на носовую часть, верх которой был срезан — скорее всего, плазменным резаком. В челноках подобного типа там располагался навигатор, самый ценный прибор, который после списания удалили. Входной люк челнока был распахнут, покосившаяся аппарель торчала под ним. Киборг въехал внутрь и огляделся. Он увидел узкое пространство шлюза, распахнутые люки, клочья проводов. Пол под гусеницами светился ярко-красным сиянием там, где должны находиться топливный отсек и главный двигатель. Аким разглядел в переплетении бледно-зеленых теней лестницу и поехал вверх, цепляясь колесом моноцикла за ступени.

Он добрался уже до середины, когда приглушенный звук внизу заставил его оглянуться.

Сквозь рассеченное зелеными плоскостями пространство к нему приближался красно-желтый блин с четырьмя светящимися полосками но бокам. Аким рванулся вверх, дребезжа рамой моноцикла. Он влетел в рубку управления, взобрался на пульт и зацепился за узкий кольцеобразный срез обшивки.

Пол ангара находился теперь далеко внизу, зато до потолка он при желании мог бы дотянуться. С рамой, свисающей вдоль корпуса, судорожно балансируя расставленными манипуляторами, Аким проехал по краю обшивки и развернулся фотоэлементами к стене.

К узкому окошку, расположенному примерно на той же высоте, что и он сейчас. Расстояние было велико, и допрыгнуть он бы не смог, но киборг не стал отягощать мозг подобными размышлениями. Сжав рессорные валы, Аким присел и рванул вперед, колотя рамой по обшивке. Уже на самом краю он распрямил торсионы, словно гуманоид-землянин, с разбега перепрыгивающий канаву. Перед прыжком он с силой оттолкнулся от края.

Аким взмыл в воздух и только тогда понял, что не долетит, а врежется в стену под окном.

Его подтолкнуло, светящиеся полоски обхватили корпус, когти заскрежетали по нагрудному щитку. Дополнительный импульс от удара прыгнувшего дрона бросил Акима вперед, но в окно он все равно не попал — с лязгом ударился в стену под отверстием. Сквозь нижнюю часть проема он успел заметить тусклые световые столбы, ковши элеватора и толстые маслянистые кабели, скрученные в широкий ствол, а потом заскользил вниз.

Но вытянул оба манипулятора и повис, вцепившись в край окна.

К весу корпуса и гусениц добавились вес рамы моноцикла и дрона, который копошился на спине, однако дополнительная нагрузка не смущала Акима. Его «мускулы», собственно, являлись не знавшими усталости поршневыми рычагами. Киборг согнул манипуляторы, подтягиваясь. Металлические когти заскребли по его лицу. Ирисовые диафрагмы сузились так, что вообще скрыли оптику глаз. Аким дернулся и застрял в проеме, когда рама моноцикла за что-то зацепилась.

Они застыли в шатком равновесии, перекрыв оконный проем, словно впаянные в стену ангара. Дрон колотил лапами и скреб корпус, то и дело припадая к нему всем телом и орошая металл каплями иннегелатора. Киборг вновь использовал торсионы. Они скрутились — и тут же распрямились. Рама, заполнив ангар пронзительным скрежетом, сорвалась, еще мгновение они висели, потом перевалились через край и полетели вниз, на кабели, широким веером расходившиеся от ствола по полу.

Аким упал, бессмысленно вращая гусеницами, ослепленный светом. Дрон, оказавшийся сверху, двумя лапами вцепился в верхнюю часть корпуса, а двумя другими — в гусеницы. Он потянул, пытаясь разорвать киборга пополам.

Аким вернулся в режим обычного зрения. Буйство красок исчезло, он повернулся под дроном, глядя вдоль пола.

Терминал лежал рядом. Аким восстановил в памяти его описание, сверяясь со словами монитора. При этом киборг чувствовал, как противник медленно растягивает его, как сужаются торсионы и что-то болезненно екает в корпусе.

Черная пластиковая коробочка лежала на боку, ее пересекала широкая трещина, но семь диодов рядом с клавишами горели ровным зеленым светом. Аким вытянул манипулятор. Одна клавиша формой отличалась от остальных, она напоминала дзенскую многосмысловую идеограмму 0 — «чакра авгита», самым близким переводом на панречь было понятие «самопожертвование». Манипулятор царапнул край коробки и чуть оттолкнул ее.

Аким запаниковал, уяснив, что не дотягивается.

Раскаленная полоса обежала уже почти всю дверь и вскоре должна была замкнуть периметр.

Динас, пятясь от нее и волоча за собой стул, спросил у гидроника: