Олег Никитин - Одноклеточный

Кусочек тишины в никогда не спящем городе.

И тут я услышал короткие всхлипы. Как будто в кустах ревела, сдерживаясь, девчонка. Коря себя за любопытство, я отправился на звук. Старался не хрустеть ветками. А потом, наоборот, принялся шуметь, я же не собирался ни за кем подглядывать.

Это была Сатою. Она уселась на скамейке рядом с садом камней. Но не смотрела на него, отыскивая пятнадцатый камень, а уткнулась лицом в платок. Я сел рядом и сказал:

— Здесь красиво.

Камни и правда смотрелись неплохо. Я вообще-то не ценитель таких садов, потому что сиживал рядом с ними всего несколько раз. Это нихонцы умеют уноситься мыслью в подсознание или на духовные вершины. Их веками учили. А мы, айны, всё больше о приземлённом мечтаем.

— Понимаешь, Егор-сан, только гейши умеют толком носить кимоно и белить лицо. — Девушка высморкалась и поглядела на меня. На её щеках и под глазами видны были потёки косметики. — Я хотела быть хранительницей традиционной женской культуры. Обучилась древним танцам и весёлым песням… Только мне кажется, что моё искусство никому на этом острове уже не нужно.

— Танцам, говоришь? Покажи.

Сатою вдруг улыбнулась и встала. Пояса у неё не было, и полы кимоно норовили разлететься в стороны. Девушка в смущении постаралась запахнуть их, но понятно было, что танцевать в такой растрёпанной одежде нельзя.

— А, плевать, — заявила она вдруг.

Вскинула руки и закружилась, порой нагибаясь и касаясь рукой колен. И стала при этом напевать. Наверное, привыкла к тому, что занятия танцами под музыку проходят. Пела она по-нихонски, так что понять я ничего не мог. Но всё равно звучало красиво. Думаю, там было про древних самураев и цветение сакуры, верность сёгуну и прочие возвышенные штуки. Я слушал и глядел на её тонкую фигуру, совсем обнажённую. Наряд-то она скинула, всё равно он только мешал ей танцевать. Свет фонарей выскакивал из-за неё то слева, то справа, то между рук.

В общем, крыша у меня уже через минуту съехала. Я почувствовал себя нихонцем из позапрошлого века.

Вдруг Сатою прекратила танцевать и замолкла. Кажется, выступление кончилось. Она шагнула ко мне и положила ладони на плечи, потом нагнулась и поцеловала в губы. От неё терпко пахло чем-то интимно-женским, так что у меня вторично закружилась голова.

— Спасибо, что посмотрел и послушал меня, — сказала она.

— Это было здорово.

— Мне тоже понравилось, — сказала Аоки. Сатою вздрогнула и отстранилась. Её сестра стояла в паре метров от нас с упёртыми в бока руками. — Может, оденешься? Не так уж и тепло.

Сатою отошла к валявшемуся на краю каменного сада кимоно, изящно наклонилась и подняла его.

— Я прошла обряд мидзу-агэ, — спокойно сказала она. — И хотела бы уехать домой. Ты отвезёшь меня или я сама?

— Конечно, отвезу, — смягчилась Аоки. — Надеюсь, всё было хорошо?

— Ничего особенного и не было, за минуту управились, — хмыкнула гейша. — Болит, правда, немного.

— Ну, это нормально… Пойдём отметим.

Она взяла сестру за руки и поцеловала, а потом они обнялись и пошли к дому. Девчонки! На меня обе даже не посмотрели. Но я не обиделся и стал глядеть на камни. В носу у меня все ещё стоял девичий дух, а в ушах звучала её диковинная песня.

Но долго помечтать мне не дали. Со стороны входа в сад раздались радостные вопли камайну. Между кустами и деревьями зазвучали их весёлые голоса. Кто-то поспешил плюхнуться в пруд и нагло разбудил цаплю и альбатроса — раздался их возмущённый клёкот и хлопки крыльев. Мне стало скучно сидеть в одиночестве, и я собрался в компанию. Но тут кусты затрещали, и на меня вывалилась Тайша. Едва успел поймать её, а то расквасила бы нос о скамейку.

— У, — сказала она и упала мне на колени. Рука её полезла мне в штаны, я даже не успел закрыться.

— Ты чего? — удивился я. — Ты же лесбиянка.

— Я после грибов всякая. Давай покувыркаемся. — Зрачки у неё были совершенно чёрные и крупные, как вишни. — У меня крем есть бактериальный, не заразишься.

— Что ещё за крем? — Мне было тяжело её держать, но скинуть девушку на гравий руки не поднимались. Она и пользовалась моментом.

— Вагинальный суппозиторий. В аптеке купила.

— Давай как-нибудь в другой раз, у меня настроения нет.

Кое-как я затолкал данкон обратно в штаны и усадил Тайшу на скамью. Она обиделась и стала реветь, но я решил, что это у неё нервное. Везет же мне сегодня на слезливых девчонок. Что они, сговорились? В общем, я собрался я ушёл-таки в компанию весёлых друзей.