Илья Некрасов - Machinamenta Dei

Резкая ослепляющая боль вспыхнула в месте удара и волной охватила тело. Вместе с криком и кровью я, кажется, выплюнул несколько зубов. По разбитым губам и садящему подбородку сочилась кровь. Теплая соленая жидкость проникала и внутрь, в горло. Я кашлял и сглатывал ее.

Боль была необычно острой, я практически ничего не видел, хотя глаз не смыкал. Видимо, меня накачали препаратами, усиливающими чувство боли, но не дающими умереть от нее.

Через какое-то время я вернулся в мир камеры. Практически сразу передо мной возник тип в строгом костюме, но голова которого была скрыта под шлемом. Не то мотоциклетным, не то спецназовским.

Вряд ли дл я того, чтобы я не видел лица. Ведь мне отсюда не выбраться… Скорее, чтобы не видели другие. Профессионально. Шлем надвигался, а в черном стекле-забрале отражалось мое тело, прикованное к пыточному креслу.

Вдруг чьи-то цепкие руки схватили мою голову и запрокинули ее. В глаза ударил резкий синий свет, который через секунду сменился видом того шлема. Вокруг него возникло сияние – подобие нимба. Я присмотрелся и вновь увидел свое отражение на черном стеклянном забрале. «Святой» дернулся, и кулак того ублюдка, взмыв над моей головой, врезался в нос.

Новая волна боли, подобно электрическому току, пронзила тело и разум. Через какое-то время я понял, что по сведенному судорогой телу хлещет кровь, а в уши кто-то кричит:

– Кто отдает приказы?

– Кто из десяти?

– Где ты появился?

– Кто тебя создал?

– Назови личный номер!

– Какова твоя цель?

– Чего ты хотел?

– Кто остальные четверо?

– Если не скажешь, мы начнем казнить заложников!..

Затем все как-то враз стихло, и болезненные видения прекратились.

– Уточнение, – произнес женский голос, спрятанный за ширмой темноты и показавшийся знакомым. – Возможно, объект действительно бывший военный разведчик…

«У нас бывших не бывает, стерва», – кажется, выговорил я, одновременно припоминая, где отрубился в последний раз.

Она закончила:

– … их тренируют выдерживать пытки.

Точно. И именно сейчас, в этот момент, я был готов благодарить своих учителей-мучителей из роты дополнительной спецподготовки. И конечно Дэвида, который уже в разгар боев настоял на ней и на собственном примере показал нам, салагам, что подобное можно выдержать. Он не был обязан, но добровольно пошел под пытки, что подготовить нас.

Мне вспоминались отрывки тех пыток, когда мы были рядом. Когда «Хаска» на соседнем кресле проходил через те же побои… Он был хорошим командиром. Настоящим.

– Есть вероятность, что он мало помнит, – снова послышался знакомый женский голос.

Антера? Она здесь? Ничего не видно. Слишком темно.

– Впустите гипнолога, – раздался голос мужчины, который я слышал впервые.

Где-то слева распахнулась дверь, и в камеру проникла полоса света, по стенам и полу поползли устрашающие неестественные тени… Они легли так, что мелькнувшие лица и предметы моментально растворились в сумраке.

Тени же свободно выходили из него, будто по собственному желанию. Я словно попал в параллельный мир теней и отражений, где все остальное – временные возмущения и галлюцинации, где настоящие хозяева – это тени.

Затем где-то внизу мелькнул силуэт шприца.

Левую руку кольнуло, а в глазах быстро потемнело.

Показалось, что мир снова блеснул на мгновение. Но опять же в искаженном виде: светлое стало черным и наоборот. Испорченный мир так же неожиданно исчез. Я оказался не в темноте, а в чем-то другом. В небытии?

– Он левша? – донеслось точно из-за какой-то ширмы.

– Освободите левую руку.

– Это обязательно?

– Гипноз будет более глубоким и управляемым.

Снова пустота… и какой-то размеренный приятный голос.

Тебе нечего делать. Некуда спешить.

Не с кем говорить и не о чем беспокоиться. Заботы и мысли отпустили сознательный разум, остались где-то позади, в неясной темноте вечера. Ты стоишь посреди знакомой улицы. И она ведет к дому. К твоему дому. Тебе холодно, но дома теплее, там тепло и уют. Там хорошо.

Твоя левая рука тянется вперед, а ноги следует за ней. И глаза начинают видеть ту дверь, что ведет к необычной лестнице. Она особая, на ней можно услышать приятную музыку и звон колокольчиков, что зовут все дальше и глубже. В место, где отдыхает твоя душа, где пахнет теплом и уютом…

Если лестница выглядит как-то по-другому… как-то не так… то левая рука захочет опуститься сама собой.

Очень хорошо.

Если же это лифт, то левая рука захочет подняться сама собой.