Алла Марковская - Волны. Сэнп

— Хорошо, выпьем… На равных.

— И поговорим, — улыбнулся Зэрон

— Поговорим… — согласился Гэл.

— Как ты смотришь на то, чтобы вернуть мне мой статус маоронга?

Гэл удивленно посмотрел на Зэрона.

Робот-стюард принес графин с беркгом и две хрустальных рюмки. Разлил напиток, раздал рюмки Гэл зажал хрустальную рюмку в ладонях. Понял, что дрожит и не от холода. Выпил бэркг до дна, кирид тонко тревожно зазвенел, как погребальный колокольчик. Но дрожь прошла.

— Нет, не торопись, мне не нужен твой ответ, — продолжал Зэрон, — сам знаешь, ты выполнишь все, что я от тебя потребую.

Стюарт вновь налил в рюмки бэркга.

— За тебя, — с насмешкой сказал Зэрон, и отпил глоток.

Гэл молча выпил вторую рюмку до дна. Голова закружилась.

— Я высажу тебя на Сэнпе, чтобы ты не вздумал прятаться за Рэтолатосом или бежать в Пустоту. Когда ты немного востановишься, я тебя заберу, и ты вернешь мне силу творца.

Стюарт вновь наполнил рюмку. Гэл выпил, не задумываясь, и рассмеялся.

— Считаешь, я не должен требовать то, что ты у меня отобрал? — спросил Зэрон.

— Тебе не нужен мой ответ, — горько ухмыльнулся Гэл, — я дал, я взял… ты требуешь назад…

Зэрон смотрел на Гэла с тоской, болью, любовью и ненавистью. Велел стюарду вновь налить бэркга в рюмки. Хотел выпить, как Гэл, залпом и до дна, но сдержался, не решился выказывать чувства. Гэл сидел, зажав рюмку в ладонях, смотрел вперед себя невидящим взглядом, больше не улыбался, сил не было улыбаться, чувствовал, как стены давят на него, как и Мир, который он создал, как и те, кого он создал. Нет, к Зэрону он не чувствовал ненависти, только ребенок может ненавидеть собственное отражение, Гэл перестал быть таким ребенком, когда осознал что Зэрон — его создание. А значит, все то, что есть в Зэроне, есть и в нем, в Гэле. Только от такого знания становилось совсем безисходно. Выпил бэркг, поставил рюмку на пол у кресла, и вжался в мягкую спинку, обхватив колени закованными руками. Застыл. Оцепенел.

Зэрон хотел поговорить с Гэлом, объяснить, почему он должен действовать именно так, и такими методами, но все, что он мог сказать, звучало бы как оправдание. Зэрон не собирался оправдываться. Как бы он хотел, чтобы все было иначе, хотел видеть в своем создателе мудрого, доброго отца. Но Гэл не годился на такую роль. Наоборот, Гэла нужно было контролировать и держать, чтобы тот вновь не сорвался. Зэрон, задыхаясь от тоски, безысходности и ярости, встал и поспешно ушел. Не хотел вспоминать, что те беды, которые натворил Гэл, спровоцировал он сам.

Аросцы помогли Гэлу встать и проводили в каюту.

Люк открылся. Кэрфи вышел на трап, вдохнул немыслимо свежий морозный воздух, его ослепило ярко-холодное зимнее «солнце» и белый искрящийся снег, он едва не упал, когда сильная рука аросца Пита столкнула его с трапа, приговаривая, смеясь:

— Иди, иди. Че стал? Не задерживайся…

Второй, которого звали Кон, учтиво, не без боязни вывел под локоть закованного в наручники Гэла, посмеялся над халкейцем. Кэрфи оглянулся, злобно сверкая глазами, и вызвал у огромных пиратов новый прилив необъяснимого хохота. Шутили аросцы на родном языке, совершенно непонятном для Кэрфи, но понятном для Гэла, и Гэл едва сдержал улыбку, услыхав очень удачную шутку, характеризующую Кэрфи как безумного и глупого теленка. Смешна была не шутка, комичен был фольклор ароского языка. Кэрфи увидел эту слабую улыбку и обиделся на нодийца, гордо поднял грязный, породистый подбородок и застыл как статуя. Подумал, что в легких туфлях да тонкой курточке из пластика он здесь замерзнет, а он еще не знал, может он замерзнуть, или нет.

Вокруг ровно заснеженная поверхность, редкие черные рощи, то тут, то там, как шипы прогта9. Вдалеке — темные громады скал, и нет даже намека на присутствие человека. Кэрфи затравленно оглянулся на Гэла. Нодиец в рваном белом свитере, в тонких полотняных черных штанах, босой, казался совершенно спокойным.

Ларсард, кутаясь в подбитый мехом темно-коричневый, замшевый плащ, сошел на снег, белый, как его волосы. Он самодовольно улыбался, будто и вправду спасал Мир. Гэл оглянулся, спросил вампира:

— Где мой сын?

— Не волнуйся, — взмахнул руками вампир, — его одевают в теплую одежду.

— А нас? — разозлился Кэрфи. — где теплая одежда для нас?

— Какая жалость, что я тебя не выбросил в открытый космос, — презрительно бросил Ларсард халкейцу.

— Жалость… — Гэл попробовал выровнять спину, скривился, — забери кандалы.