Алла Марковская - Волны. Сэнп

«Спасибо».

«А ты, малышка, говорила, что они тобой не заинтересованы…»

«Ну, ошиблась…»

«Такие ошибки могут тебе дорого стоить, не хватало еще и тебя потерять…» — ворчал Дип.

Все это время Лапит думал, что калтокийка вот-вот заговорит с ним, он совершенно забыл, что под ним не гиктус, а калтокийский крахг, и что крахг — это не только свирепый зверь, а и разумное существо. Он забыл, что черноволосая красавица — грозный космический наемник, и что только от ее имени вздрагивали смелейшие из пиратов. Все было так мирно и привычно в этом обозе, как во время его светлого отрочества. Его заворожил взгляд синих глаз девушки, он даже решил посвататься.

Ти дернула Милэн за ногу и громко прошептала, вращая испуганно глазами:

— Нельзя выглядывать из повозки, сочтут распущенной.

— Извини, я не знала, здесь душно, — смущенно почесала ухо Милэн.

Вечером рабыни собирали разбросанную, вылизанную гиктусами посуду. Дочери главного погонщика и служанки, позвав с собой гостью, собрались в кружок у маленького костра рядом с большим колесом, под присмотром старушки-приглядницы.

Романтик Лапит ходил вокруг запретного костра, как больной, с букетиком лесных цветов и сокрушался, мог ведь сказать, что она его невеста, а не брата. А теперь что скажут, если он осмелится подарить ей цветы? Лапит не решился подойти к Милэн, положил цветы на ступеньки повозки и поплелся спать к своему шатру, который разделял с тремя охранниками.

А Дип, наоборот, подполз к девушкам, и ткнулся носом в спину Милэн. Девушки завизжали, старушка-приглядница начала ругаться, но Милэн объяснила, что гиктус на самом деле ее, и старушка разрешила оставить зверя у костра. Дип ныл, жалуясь, как тяжело возить Лапита на спине, да еще так медленно. Он не привык так много ходить, бегать проще.

Шумели высокие деревья. Из-под корней выползли маленькие люди, они были гармонично сложены, с черной кожей и большими черными глазами, в светлых одеждах из тонкой ткани. Главный погонщик велел разложить товары и начался торг.

Жена главного погонщика заметила букетик на ступеньках повозки и заметалась в поисках виновного или виновной. Долго еще никто не ложился спать. Дип заполз под повозку, слушал причитания и ругань госпожи погонщицы и посмеивался — не только ему досталось во время пути. Оказаться в подчинении такой фурии, как эта госпожа, намного хуже, чем возить на спине трусливого Лапита.

Госпожа Погонщица выпалила, тыкая пальцем в Милэн:

— Я знаю — это тебе тот маг, брат твоего жениха, принес цветы! Негодники! Ты плохая невеста! Но я буду следить за тобой. Я научу тебя целомудрию!

Милэн слушала и осознавала, что безопасность не стоит таких вечеров…

Рэлина и Кэргисс завтракали вдвоем в большой столовой. Служанки успели убрать и вымыть столовую после банкета, слуги отремонтировали мебель и вставили два выбитых стекла. Сегодня солнечным утром открыли все окна, чтобы проветрить задымленную, пропахшую спиртным комнату.

— Если император узнает, — с едкой усмешкой, растягивая слова, начал Кэргисс.

— Что узнает? — равнодушно спросила Рэлина, медленно ощипывая гроздь спелого пави.

Кэргисс видел, что сегодня умиротворение его сестры непробиваемо. Сегодня она необычайно спокойна и мечтательна.

— О твоем любовнике… — ехидно улыбнулся Кэргисс.

— Кроме тебя, некому сообщить ему такую новость, — улыбнулась Рэлина, — заодно и спросишь имена любовниц нашего венценосного покровителя.

— Кстати, я забыл сказать тебе о поручении от него, — Кэргисс поставил кубок с вином на стол, и слегка наклонился вперед, якобы для того чтобы сестра лучше слышала его, а на самом деле, чтобы лучше видеть выражение ее лица: — Император обязал меня передать тебе, что непременно хочет видеть великолепную Рэлину на балу в честь свадьбы его старшей дочери.

— Не ты ли надоумил его пригласить меня? — Рэлина насторожилась.

— Не совсем, — улыбнулся Кэргисс, — на самом деле поймали убийцу Лингира, его уже опознали Нарра и Алгар. Не хватает только твоего слова, чтобы его обезглавили. — Кэргисс провел ладонью по своей шее и дурашливо вывалил язык, — Представляешь, он был стражником в провинции, но за безупречную службу и выдающуюся внешность одна придворная дама поспособствовала переводу столь рьяного стражника в столицу, где его узнала твоя подруга.

— Так, я уже сыта… — проворчала Рэлина, бросила салфетку в брата и встала из-за стола, — завтра выезжаем. И не тычь свой нос во все прорехи, иначе я тебе его сломаю.