* * *
Было уже далеко за полночь. Усиленная охрана, гремя щитами и латами, бродила у театра и курии Помпея. По всему Риму и его окрестностям не прекращались аресты других заговорщиков и их сторонников. Эти аресты сопровождались массовыми грабежами и убийствами. Месть императора была ужасной. Пылали подожженные дома и виллы и возгорались новые. Ночное небо Великого города озарилось зловещим светом пожаров. В воздухе запахло гарью и кровью. Пепел летал по всему Риму и сыпался на головы граждан. Римский народ практически не спал в эту страшную ночь. Многие собрались перед театром Помпея и требовали увидеть Цезаря и услышать его речь по поводу всего происходившего. Но приближенные императора пока лишь обещали его выступление перед народом.
К Цезарю приводили все новых разоблаченных заговорщиков. Других, чья вина была доказана, уводили в тюрьму либо на казнь. Невиновных сенаторов отпускали домой к своим семьям. Уже была ночь, но цезарианский следственный комитет все заседал. Иван был чертовски голоден. Фабий смог угостить его ржаной лепешкой, и это показалось лакомством для контуберналиса.
Лепид подошел к Цезарю.
— Кальпурния, Клеопатра и Сервилия просят увидеться с тобой о, мой Цезарь! Они рады твоему спасению и отдают почести божественному провидению.
— Время меня теснит, Лепид. Мне сейчас не до любимых женщин. Пусть потерпят. Не допускайте их пока ко мне, я сам их потом навещу. Как управлюсь с делами.
— Будет сделано, мой Цезарь. И еще… там у театра собралась многотысячная толпа, она требует, чтобы ты вышел к ним. Они хотят убедиться в том приятном обстоятельстве, что их император жив и невредим.
— Передай римскому народу, что я появлюсь пред ними уже скоро.
— Хорошо, мой император…
Лепид передал приказ императора одному командиру, и тот кивнул и ушел.
И тут зашел в запыленных доспехах и плаще довольный Антоний. В левой руке он держал шлем. Сзади консула шли центурион Геренний и трибун Попилий. В руках у центуриона был небольшой мешок, завязанный сверху веревкой. Низ мешка намок, и алые капли какой-то жидкости капали на бело-серый мраморный пол.
— Аве, Цезарь! — поднял руку в приветствии консул. — Я принес тебе хорошие вести!
— Сальве, Антоний. Что за вести? Рассказывай, мой верный друг!
— Мой Цезарь, приказание твое выполнено и вот твой поверженный враг!
Геренний развязал мешок, тряхнул им, и на пол со стуком упали отрубленные и окровавленные части тела какого-то человека — голова и кисть правой руки. Ивану чуть не стало плохо. А Цезарь остался доволен увиденным: он узнал части тела поверженного врага. То был вечный оппонент диктатора, как по политической борьбе, так и по ораторскому искусству, Марк Туллий Цицерон.
— Грязный интриган! — выругался Цезарь. — Слава Юпитеру, что этот склочник больше не будет мне мешать. Антоний, ты молодец, что все сделал в наилучшем виде, порадовал своего императора.
— Я ради вас готов на все, мой царь Цезарь.
— Знаю, оттого и ценю тебя.
— Как это было?
— Цицерон был на своей вилле. Я отправился туда с отрядом солдат. Со мной также были… — Антоний кивнул в сторону центуриона Геренния и трибуна Попилия. — Вот они. Но кто-то успел предупредить Цицерона. Старый Сатир хотел уплыть из империи, но его мучили сильнейшие приступы морской болезни, и он снова сошел на сушу. Там его и настигли. Когда он увидел, что ему уже не спастись, то приказал рабам несущим его поставить паланкин и подставил сам шею под удар меча. Этим благородным жестом Геренний и Попилий воспользовались. Кстати Попилия Цицерон когда-то защитил от обвинения в убийстве. Гримасы богини Фортуны — спасенный убивает своего спасителя.
— Со мной тоже могло такое случиться. Если бы не Иван, Фабий и ты, Антоний, то Бруты меня бы убили. Так бы они меня «отблагодарили» за все то хорошее, что я им сделал.
— Слава богам, мой Цезарь, что так не произошло.
— Хвала моей покровительнице Венере!.. Поместите эти… обрубки на ораторской трибуне Форума. В назидание особо рьяным политикам. Пусть они придержат свой язык и подумают, стоит ли хулить императора. И вот еще одно мое распоряжение. Антоний, я сделал ошибку, разогнав мою старую проверенную охрану, что воевала со мной в Иберии и Галлии. Их надо снова собрать и вернуть ко мне. Часть пусть охраняет дом, часть станут моими телохранителями.
— Хорошо, мой Цезарь.
Иван очень хотел спать, но не решался об этом сказать Цезарю, но диктатор это заметил.
Читать дальше